Мы с Гэцу, чувствуя, что цель рядом и что здесь Марией пахнет совсем уж отчётливо, подходили с максимальной маскировкой, предчувствуя неладное.
Что бы здесь делать Грозе, да ещё одной? Запаха-то Люция нет.
На подходе меня встретили. Это была стандартная пятёрка опытных ныряльщиков. Которые как-то умудрились меня засечь.
— Парень, ты не заблудился? — вышел один из них, строя из себя местного.
— Да не, нормально. Как раз тебя искал.
— Меня? — удивился он. — Ты неместный, так и провалил бы отсюда.
— Ага. Уже бегу.
Настоящий мастер. Первый удар мечом он отбил, и это само по себе говорило о его уровне. Не всякое оружие меч души выдержит. Второй удар отделил ему руку, второй — срубил ноги, а третий отправил в нокаут, отдохнуть. С остальными я поступил так же. Среагировали они моментально, ударив с четырёх сторон.
Надеюсь, это не новые друзья Марии, а то неловко выйдет.
— Вы пока тут полежите, никуда не уходите, — сказал я им, но никто не ответил.
До Грозы я добрался в несколько прыжков и замер на краю поляны. Женщина расположилась под стенами замка. Не прямо под ними, скорее, просто поблизости, на берегу небольшого озера в тени деревьев. Расстелив покрывало, она или прислуга, которая в стороне стояла, разложила снедь. Но это было ранее, сейчас же Мария возилась с ребёнком.
Опыт отцовства у меня какой-никакой имеется, возраст малыша я оценил в год с чем-то. Садится, ползает, но карапуз он и есть карапуз.
Неоднозначная ситуация.
«Люция чувствуешь?» — спросил я Гэцу, уже зная ответ.
«Нет. Застарелых запахов тоже нет. Если он здесь и был, то не меньше года назад».
«Ребёнок?»
«Пахнет как мать. Это её ребёнок».
Если сопоставить даты и исключить, что Мария где-то застряла во временной аномалии на неизвестный срок, получается, забеременела она сразу после Истока, в течение ближайших пары-тройки месяцев. Люция здесь нет, и в ближайший год он тут не появлялся. Заделал мальца и помер? Заделал и свалил по очень важному делу? Не, один бы он не ушёл. Бросить Марию? Он в обычные-то дни на такое соглашался с большим трудом, оставить же её с младенцем… Не могу представить, что его сподвигло на такое. Значит, гибель — наиболее вероятное событие.
В ходе чего он погиб? А главное, как, потеряв мужа, Мария оказалась здесь, на невообразимо большом расстоянии от истока, одна, вполне целая и здоровая, с ребёнком?
Вариант, что Люций погиб в истоке, Мария выбралась, после чего нашла себе мужика и залетела, я не рассматривал.
Ситуация во всех смыслах неоднозначная. Ещё и охрана эта элитная, которая меня встречать вышла. И интерес Клауса, который стоял за всем этим. Проще всего спросить у самой Марии, но я не спешил. Продолжал наблюдать.
Не дождавшись никакой реакции ни со стороны Грозы, ни со стороны местных, снял с себя маскировку. Мария увидела меня через минуту двадцать две секунды, что непозволительно много для неё прежней. Это пока ни о чём не говорило. Мои жены тоже во время беременности не тренировались и форму растеряли. Последовавшая дальше реакция была куда характернее. Мария замерла, а то и вовсе подзависла на долгие пять секунд. Это и для обычного человека долго, а для неё… Поднявшись, она заслонила сына. Выставила руку в мою сторону. Заклинание формировалось так долго, что я успел бы в туалет сходить. Выстрелив в меня чем-то не особо изысканным, она ровным счётом ничего не добилась.
— Это ты меня так рада видеть, тётушка, или не признала любимого племянника?
Внешне я заметно изменился, поэтому, в теории, могла и не признать.
— Племянника? — нахмурилась она.
Как бы повёл себя боец или хотя бы человек, который не раз прибегал к насилию и сам с ним сталкивался? Он бы хмурился сколько угодно, не терял бдительности, не тупил, не уходил внутрь себя взглядом. Я не видел всего этого глазами, но моя чувствительность позволяла считывать малейшие колебания эмоций.
— Я Эдгард Грозовой по прозвищу Спартанец. Твой племянник и сын твоего мужа, Люция Вологодского. Ты же Мария Вологодская по прозвищу Гроза. Мы с тобой расстались около двух лет назад возле истока. Вы отправились туда с мужем, чтобы ты отказалась от дара и вернула себе способность родить.
— Я… — пошатнулась она. — Спар? — кинула она на меня острый взгляд и зажмурилась от головной болию — Башка трещит… Как ты здесь оказался? Где… Люций? — Она дёрнулась, обернулась, начала оглядываться.
— Его здесь нет. По крайней мере, я его не засёк. Тебя охраняли какие-то люди, которые напали на меня. Находишься ты очень далеко от дома. Поэтому я спрашиваю тебя, Мария. Что здесь происходит?
— Я не знаю, — растерялась она и посмотрела на меня обречённо. — До твоего появления я была уверена, что всё в порядке… Мой сын… Сын! — опомнилась она и подхватила ребёнка, прижав к себе. — Мы с ним здесь живём. Здесь хорошо… Но где это здесь? — задалась она вопросом. — Я не помню, как здесь оказалась.
Новость так новость.
— Неожиданно, — с каким-то осуждением и любопытством, будто поймав нас на месте преступления, сказал Элрик, появившись недалеко от меня.
— Тебя сюда не звали, — ответил я ему.
— Но я пришёл и вижу то, что мне не нравится.
— Кто это? — забеспокоилась Мария и попятилась.
— Мария, прошу, не нервничай. Соберись. Вспомни, кто ты. Ты сильная женщина и должна с этим справиться. С остальным я сам разберусь.
— С чем же ты собираешься разбираться? — лениво спросил Элрик.
Это та самая обманчивая лень в голосе, после которой следует чья-то смерть.
— Это тебя не касается.
— Касается, ещё как. Разве ты не видишь? Присмотрись к ребёнку.
— Не трогай моего сына! — моментально завелась Гроза.
— Ты её пугаешь, — сказал я недобро.
— Ей промыли мозги. Клаус и его люди. Ты не был главной пешкой его плана. Ключевой целью являлась сначала она, а теперь этот ребёнок. Вы же пришли к истоку, так? Ты туда не пошёл,