— Господин Булгаков, вы меня пугаете, — Биркин улыбнулся. Создавалось впечатление, что ему в целом нравится чувство страха. — Вы нарушаете принцип «не навреди». Если предположить, что завтра утром я решу подойти к вам, чтобы позвать вас на чай… Я ведь, вероятнее всего, умру?
— А вы больше не мой пациент. Значит, принцип «не навреди», вас не касается, — холодно ответил я. — Поэтому крайне не рекомендую приближаться ко мне без очень веских причин. После того, что вы сделали с полсотней людей, я не буду горевать о вашей гибели. Даже в том случае, если смертельный вред вам причинит моя магия. Разговор окончен. Вопросов ко мне больше нет?
— Нет, Павел Андреевич… — опустил голову Биркин. — Я вас понял. Виноват.
Виноват? Вот уж вряд ли он действительно это осознаёт. У него напрочь отбита способность сопереживать людям.
Как только я отошёл от Аристарха, за моей спиной послышался его голос.
— Но мы ещё встретимся, господин Булгаков! — воскликнул он. — Когда-нибудь я всё равно найду способ избежать воздействия вашей хитрой ловушки. И тогда вы…
Я захлопнул дверь, так и не дослушав монолог Аристарха Ивановича. Хватит с меня уже компании этого психопата.
Повезло, что Загорский вовремя нас вызвал. Обошлось без потерь. Интересно, какой разговор мне теперь предстоит? Главный инфекционист выглядел одновременно радостным и встревоженным.
Чувствую, скоро мне придётся лично познакомиться с представителями ордена лекарей!
* * *
Владимира Коршунова — командира западным блоком охраны — срочно вызвал к себе Игорь Бондарев. За последние несколько недель голос руководителя ещё никогда не звучал так встревоженно. Даже когда на территорию императорского двора дважды поймали убийц, Бондарев сохранял самообладание.
Но на этот раз Коршунова выдернули с важного совещания только для того, чтобы явиться на другое — ещё более важное.
— Вызывали, господин Бондарев? — Коршунов вошёл в кабинет своего начальника без стука. Уже привык к тому, что Игорь Станиславович игнорирует любые его вольности.
— Проходите, Владимир Алексеевич, — махнул рукой Бондарев. — Садитесь.
— Выглядите мрачным, — подметил Коршунов и расположился рядом с Бондаревым. — Будто у нас война намечается. Что стряслось?
— Война? Хуже! — хмыкнул Игорь Станиславович. — Если бы у нас началась война, я бы первым покинул этот чёртов двор, чтобы возглавить войска. Даже если бы мне пришлось идти с армией простолюдинов против батальона пиромантов. Помните, я недавно упоминал, что при дворе намечается большое событие?
— Вы о приезде финских лекарей? — уточнил Коршунов. — Да, я помню, что принимать их придётся на моём участке. Но ведь до их приезда ещё целый месяц. Успеем подготовиться.
— Не успеем, — нервно усмехнулся Бондарев. — Финны приедут уже на следующей неделе. Сегодня утром главный лекарь и император вели переговоры с Финляндией. В итоге всё переиграли. Иностранные лекари явятся уже в ближайшее время. Но это — не единственная наша проблема. Одновременно с их приездом сюда заявится ещё и орден лекарей. То ли проверка, то ли какая-то церемония намечается — я ещё сам до конца не понял. В общем, вам придётся следить за порядком. Слишком уж много важных гостей одновременно посетят императорский двор.
— С финнами понятно, — кивнул Коршунов. — Я ещё месяц назад говорил, что они могут явиться раньше времени. Это в их стиле. Не первый раз сталкиваемся с такой проблемой. Но ордену лекарей то что тут понадобилось? Они ведь обычно вообще не выбираются из своего штаба.
— Булгаков.
— Булгаков⁈ — вздрогнул Коршунов. — Что опять наворотил этот подлец? Из-за него какую-то проверку организовали? Я ведь говорил вам, Игорь Станиславович, что рано или поздно он выйдет нам боком!
— Я помню ваши советы и ценю их, — кивнул Бондарев. — Но я недавно лично общался с Павлом Андреевичем. Впечатление осталось смешанное. Интересный парень. Явно что-то скрывается, но угрозы для двора я от него не чувствую.
— У вас уже глаза замылились, господин Бондарев, — хмыкнул Владимир Коршунов. — Уверяю вас, за ним нужен глаз да глаз.
— Вот вы этим и займётесь на следующей неделе, Владимир Алексеевич. Булгаков будет в центре внимания, — заявил Бондарев.
— С какой это стати? — выпучил глаза Коршунов. — К сожалению, речь ведь идёт не о публичной казни, верно?
— Нет. Мне только что звонили из ордена лекарей. Булгакова сейчас обследуют на предмет каких-то сверхординарных способностей. Похоже, на предстоящем собрании ему будут что-то вручать. То ли новый титул, то ли должность. Я сам пока что до конца не понял. Но факт остаётся фактом — вам придётся его защищать.
Защищать?
Коршунов с трудом сдержал порыв гнева. Меньше всего на свете ему хотелось бы возиться с этим сосунком. Но приказ всегда можно рассмотреть с разных сторон.
Защищать — значит, следить за ним. А слежка может означать и внимание к подозрительным действиям.
Коршунов снова отдался своей паранойе. Возможно, хотя бы на сборе лекарей ему удастся схватить Булгакова за руку!
И отдать его судьбу правосудию.
* * *
В итоге мой разговор с Загорским перенёсся на несколько часов вперёд. А в течение этого времени — что со мной только не делали!
Я уже и все анализы крови сдал, и прошёл какой-то магический тест, результаты которого сразу же отправили в орден лекарей. Во всей этой заварухе участвовал не только главный инфекционист, но ещё и Миротворцев с Преображенским.
Но я быстро понял, с какой стати Загорский так настойчиво передавал все данные обо мне в орден, хотя заниматься этим должны были мои заведующие. Скорее всего, ему причиталась премия или повышение за то, что именно он обнаружил лекаря с особым даром. С даром, которого в Российской Империи уже несколько лет не могут обнаружить.
Правда, я пока что не был уверен, что эта сила и вправду у меня есть. Её не было даже у знаменитого Александра Кацурова. Её нет у Валерия Бражникова. Никто из живущих ныне лекарей в черте нашей Империи этой способностью не владеет.
Возможно, мои коллеги что-то напутали. Я ведь просто вправил магию Биркина, и тем самым остановил распространение ложной инфекции.
Тем более, если окажется, что я и в самом деле умею лечить магические заболевания, тогда мне и Чаша очищения не понадобится. Достаточно разобраться, что происходит с Кириллом и вылечить его самостоятельно.
— Простите, что заставил