— Один вопрос, Яра. Ты думаешь, Матвею это поможет?
— Это поможет мне, — честно ответила я, — избавиться хотя бы от части вины. А Матвею о дуэли знать необязательно.
— Разве ты не хочешь оправдаться… в его глазах?
— Сав, это уже второй вопрос. Но я отвечу. Нет, не хочу. Я не знаю, что ему сказал дед, но пусть так и будет.
— Зная его деда… ничего, — фыркнул Сава. — Ладно, так какое оружие ты выбираешь?
— Пышки.
— Чего⁈
Нет, я определенно делаю успехи. В последнее время мне удается выводить Бестужева из равновесия с завидной регулярностью.
— Пышки, Сава, пышки. И слабительное.
Я правильно сделала, выбрав Саву секундантом. Вместе с Зямой Лопухиным они быстро все организовали. Ранним утром следующего дня все заинтересованные лица собрались в том самом кафе «Пышка».
Мы с Савой пожертвовали утренней тренировкой, все остальные — как минимум, сладким сном. Помещение кафе не вместило всех желающих присутствовать на дуэли. Посередине зала поставили стол, на нем стояло блюдо с двумя пышками. В одну из пышек впрыснули сильное слабительное.
Право первого удара принадлежало Ольге. То есть, она выбирала пышку, другая доставалась мне. Предполагалось, что мы съедим пышки одновременно, и та, которой достанется слабительное, проиграет.
На всякий случай, Сава пригласил и врача, хотя ничего, кроме поноса, проигравшую не ожидало.
Да, я рисковала. Пончик с начинкой мог достаться и мне. Но так наши с Ольгой шансы были равны. Саве я доверяла, он не допустит подлога. А еще, зная Ольгу, я надеялась на иной исход этого поединка. И не ошиблась!
В последний момент Ольга струсила. Бежать в туалет, когда на тебя смотрят, в том числе, и поклонники — слишком стыдно для княжны Романовой. А ведь шанс выбрать «не ту» пышку велик — один из двух. Признавать свое поражение тоже стыдно, но не так позорно, по ее мнению.
Я жалела, что не могу подвергнуть Ольгу такому унижению, какое испытал Матвей. Жалела и о том, что пока слишком слаба, чтобы драться с ней на равных. Но ведь она не успокоится? И месть продумает тщательнее. Ничего, я буду настороже.
Мелкую пакостницу Клаву я прокляла, как и обещала. Но на сей раз обошлась без пятачков и ослиных ушей. Накануне столь ожидаемого бала Клава обзавелась прыщами на физиономии и чирьями на попе.
С Ольгой я такое провернуть не рискнула, хотя соблазн был. Но я понимала, что ее отец вполне способен провести расследование и выяснить, что это не заболевание, а ведьмино проклятие. Клава же только мнила себя значимой, и предпочитала замазывать прыщи на лице тональным кремом. А о чирьях на попе она и вовсе боялась кому-то сказать.
Я не обольщалась, любое действие имеет последствия. Но на этот раз я свела риски к минимуму. Если и отрикошетит в будущем, то по мне одной.
Гораздо сильнее меня пугала встреча с Матвеем. А она состоялась в тот же день, что и пышечная дуэль…
Глава 72
Обидно было, но… немного. Яра — девушка, к тому же сирота. И надавить на нее просто, особенно тем, кто знает о ее происхождении. Ничего странного в том, что она изменила показания. Вернее, отказалась от них вовсе. Дед умеет… быть убедительным.
Матвей не сомневался, что дед, как глава рода, лично занимался этим конфликтом. И сдал внука, посчитав, что публичное унижение будет для него хорошим уроком.
Будет. Теперь Матвей еще сильнее хотел снять погоны.
Из карцера его выпустили вечером воскресенья, за пару часов до отбоя. Ротный лично явился, хмурый, как туча. Матвей его понимал, из-за этого инцидента ротному тоже досталось, от того же полковника Нестерова, его непосредственного начальника. И то, что ротный не поверил в невиновность Нестерова, ничего не меняло.
— На КПП иди, — мрачно сказал ротный. — Завтра на утреннем построении, чтобы был, как штык.
«Дед…», — догадался Матвей.
— Я останусь в училище.
— Мне тебя под конвоем отвести⁈ — рявкнул ротный. — Шереметев, не гневи Бога, ступай, куда велено.
А, с другой стороны, разговора с дедом не избежать. Так чего откладывать?
Дед ждал Матвея в машине. На приветствие сухо кивнул, ограничился короткой фразой:
— Дома поговорим.
Кто б сомневался! Интересно, он захочет наказать нерадивого внука? Скорее всего. Чтоб другим неповадно было пятнать честь рода. Сидеть вот больно, но терпимо. Дед, наверняка, скажет, что Матвею мало досталось.
Матвей закрыл глаза, наслаждаясь тишиной и теплом. В карцере он никак не мог согреться. И, кажется, провалился в сон, потому что не заметил, когда машина остановилась.
— Выходи, приехали, — сказал дед.
— Дача? — хриплым со сна голосом произнес Матвей.
Странно, что дед привез его сюда. Обычно на Шереметевской даче гостил кто-то из старших родственников.
— Ты что-то имеешь против? — насмешливо поинтересовался дед. И, видимо, сообразив, о чем подумал Матвей, добавил: — Тут сейчас никого.
Матвей повел плечом, мол, мне без разницы, и пошел к крыльцу. Но на нижней ступеньке остановился, поджидая деда.
— Я могу привести себя в порядок? — спросил он.
Кожа зудела от грязи. И не только.
— Ипполит баньку растопил, — ответил дед. — Для тебя. Иди, коли не сильно голодный.
Это новый подход? Накормить, напоить, в бане попарить — и… Гадать о том, что дед собирается делать дальше, Матвей не стал. Надоело. И есть, действительно, хотелось.
— Сначала в баню, — процедил он. — От меня воняет.
— Иди, иди. — Дед даже подтолкнул его в нужном направлении. — Там все чистое приготовлено. Ипполит поможет, коли нужно.
Матвей хотел съязвить, что не в его положении сейчас с веником париться, но промолчал. Горло спазмом сдавило. Те времена, когда дед был таким вот… добрым, заботливым… давно прошли. Впрочем, и Матвей уже не ребенок.
Из бани уходить не хотелось. Травяной чай с медом немного притупил голод. Но время позднее, и перед смертью не надышишься. Деда Матвей нашел в библиотеке.
— Уже? — удивился он. — Я велю на стол подавать.
— Не теперь, — остановил его Матвей. — Я хочу сказать то, что должен.
— Хорошо, — легко согласился дед. — Слушаю.
— Полагаю, вы привезли меня сюда, чтобы наказать. Я позволю вам это сделать, потому что у рода из-за меня проблемы, которые вам пришлось решать.