Теперь уже все группы, рассредоточенные в лесу, увидели купола. Очень не хотелось, чтобы парашютисты приземлились кучно, но разброс, даже по самым скромным прикидкам, был около километра. Оставалось надеяться, что все группы успеют к местам приземления, что удастся взять парашютистов живьем, а груз — неповрежденным.
Четыре группы во главе с оперативниками Шелестова двинулись на лыжах в сторону возможной посадки парашютистов. В тишине ночного леса раздавался лишь едва слышный шорох лыж по снегу и дыхание людей. Оперативники не торопили своих бойцов. Главное не скорость, сейчас главное — не пропустить парашютистов и груз. Еще есть время, и диверсанты будут прятать парашюты, собираться вместе, отыскивать контейнеры. И уже потом двинутся все вместе или разбившись на группы к выходу из леса. Они будут выбираться самостоятельно по лесным дорогам, по проселкам выходить к шоссе, к железной дороге, к населенным пунктам. А возможно, в условленном месте их уже будет ждать автотранспорт… Все может быть, и как это будет на самом деле, не знал никто. Может быть, даже сработает подставная санитарная машина…
Буторин шел первым. Подняв руку с лыжной палкой, он сделал знак сбавить скорость и быть внимательнее. По его расчетам, они уже вышли куда-то, где могут находиться диверсанты. Зажав лыжные палки под мышкой, он держал наготове свой ППС и двигался неспешным, размеренным шагом. Сейчас главное — уловить малейшее движение, не попасться самим. Ведь если диверсанты заподозрят неладное, они могут затаиться и открыть огонь по приближающимся вооруженным лыжникам. Вряд ли, но все может быть…
Он оказался прав: диверсанты действительно не сидели и не ждали. Они торопливо пытались свернуть парашюты. Их было двое, оба в белых маскировочных костюмах. Буторин сделал бойцам знак остановиться и опуститься в снег. Сейчас лучше не торопиться, понимал оперативник. Если показаться, отдать приказ сдаваться, диверсанты могут открыть огонь и попытаются скрыться. И это послужит сигналом другим, до которых еще не добралась вторая группа. И тогда вся облава пойдет коту под хвост.
Он лег на снег, осторожно, без резких движений, снял лыжи и медленно пополз к ближайшему дереву, чтобы укрыться за ним. Его бойцы рассредоточились, сместившись вправо и влево от него, и тоже заняли позиции, а сам он продолжал наблюдать за мужчинами.
Один — постарше и повыше. Крепыш! Второй пониже и, видимо, моложе — ловкий, спортивный. Он шустро взобрался на дерево, зацепился там за ветку и стал резать парашютные стропы. Второй парашют был уже на земле. Или повезло, или они его уже стащили вниз. Третьего парашюта видно не было, да и вряд ли они успели его собрать. Контейнера тоже не видно. Ладно, решил Виктор, подождем, пока где-то шум не начнется, а потом будем брать.
Как брать, как себя вести, он своим бойцам объяснил несколько раз. Главное — все делать одновременно. В данном случае сработает фактор большинства: их двое, нас для них минимум трое, и мы появимся одновременно с трех сторон. Ребята знают, что если диверсанты не бросят оружие и попытаются его применить, то стрелять нужно исключительно по ногам. Очередь по ногам, а потом отбегай, прячься, главное — ранить врага, обездвижить. Куда они с простреленными ногами денутся? Пусть раненными, но живыми брать надо. Других вариантов просто нет…
Коган увидел сначала парашют, который висел на кустарнике, и сразу сделал знак бойцам остановиться и опуститься на снег. Один, а где остальные, где человек? Может, здесь и ранен? Например, ногу сломал.
— Вот что, бойцы, — тихо проговорил он, лежа на снегу. — Парашют есть, человека нет. Или он ранен, или это контейнер, и за ним скоро придут. Слушай приказ: лыжи снять! Один на месте — прикрывать с этой стороны, и, главное, чтобы свои не нашумели, если подойдут. Второй — налево, вон к той раздвоенной березке. Ползком — и замер. Вмешаешься, если я не смогу взять диверсанта сам. Главное, чтобы второй за ним следом не подоспел. Смотришь на меня и выполняешь, что прикажу жестами. Поползли!
Сняв лыжи, Коган пополз к парашюту, забирая правее, чтобы оказаться за кустами, на которых сейчас лежало полотнище. Он успел добраться до кустарника, когда услышал торопливые шаги — снег скрипел под ногами человека. Невысокий мужчина в белом маскировочном костюме спешил, но по пути все время оборачивался и смотрел назад.
Коган сидел на корточках, посматривая на приближающегося человека и на контейнер, лежавший в нескольких шагах от него. Типичный немецкий грузовой десантный контейнер, только белого цвета. По весу килограммов сорок или пятьдесят. Что там? Да что угодно: от оружия и боеприпасов, документов, запасной рации или батарей питания, обмундирования и до взрывчатки, электродетонаторов, радиодетонаторов.
Диверсант подбежал к парашюту и еще раз осмотрелся, вертя головой из стороны в сторону. Он ухватился двумя руками за парашют и начал стаскивать его, ломая кустарник. Очень неаккуратно, нельзя столько следов оставлять после себя, укоризненно подумал Коган и приготовился к броску. Вот край полотна сдвинут в сторону, и, прежде чем диверсант увидел человека, скрывавшегося за тканью, Борис прыгнул вперед, схватил противника за рукав правой руки и ударом ноги подсек его, валя на снег.
И только теперь он понял, что это молодой парень, которому не больше двадцати лет. Диверсант рухнул на снег, нелепо взмахнув руками, и Коган тут же навалился на него всем телом, сунув дуло пистолета ему под нос.
— Тихо-о-о, — прошипел он. — Только шевельнись, и я тебе всю обойму прямо в лицо разряжу. Молчать, понял?
Парень таращился на него безумными глазами и старательно пытался кивать головой, но каждый его кивок приводил к тому, что он больно стукался носом о ствол пистолета Когана. Парня можно было понять. Наверняка, чтобы успокоить диверсантов, им говорили, что высадка пройдет успешно, что НКВД ничего не знает, что группа сможет быстро покинуть место высадки и что перехитрить НКВД проще простого. А тут — засада, причем спустя несколько минут после посадки. Да еще у контейнера с важным грузом. И лицо человека, который сейчас лежал на снегу и совал в нос пистолет, было страшное: большой нос с опущенным кончиком, круглые глаза навыкате, черные и злые.
А Коган продолжал держать одной рукой диверсанта за воротник, другой прижимал дуло пистолета к его носу и заставлял отползать за кустарник. Они ползли так метров двадцать, пока Борис не оценил это расстояние как достаточное. Так как больше никто за контейнером не прибегал, он, подняв своего пленника на ноги, заставил его отходить за ним следом. И