Наконец Соран осторожно приоткрыла губы, отвечая на поцелуй и принимая его чувства, словно говоря: «Вы приняли решение забыть наследную принцессу. Я знаю, как нелегко оно вам далось».
Они делили между собой это тепло, как бокал драгоценного сладкого вина, которое согревало их обоих.
Но внезапно этот момент был разрушен.
– Ваше Величество! – послышался громкий голос главного евнуха.
– Что случилось? – спросил Ли Хон, оборачиваясь.
Евнух вошел в покои и бросился на колени перед королем и Соран. Следом поспешила госпожа Чхве, которая жестами пыталась его остановить.
– Та женщина… она… – задыхаясь от волнения, сообщил евнух. – Она повесилась в камере…
Мир короля рухнул. Все тепло, которое Соран только что подарила ему, исчезло. Казалось, его сердце разорвалось, а кровь перестала течь по венам.
Глава 3
Кто эта женщина, стоящая передо мной?
Что? Повесилась?
От неожиданной новости король побледнел, словно разом потерял всю кровь. Лежавшая на постели Соран замерла, и лицо ее тоже стало белым как снег.
Не раздумывая ни мгновения, никого не слушая и не позволяя себя остановить, Ли Хон бросился к тюрьме Королевского сыскного ведомства. Он напоминал раненого зверя, который, истекая кровью и обезумев от горя, мчался вперед.
Соран, из последних сил поднялась, пошатнулась, но все же последовала за ним, несмотря на боль.
– Стойте, Ваше Величество!
Толпа придворных хотела было перегородить ему путь, но решимостью и яростью король мог сравниться с тигром, прорывающимся через любую преграду.
– Ваше Величество, не входите! Мы еще ничего не подготовили! – попытались остановить его стражники, но Ли Хон проигнорировал все предупреждения и рывком распахнул дверь.
Он должен был увидеть все своими глазами.
И взору его предстало тело, висящее на веревке.
Даже увидев его, король не мог до конца поверить в случившееся. Сейчас, с закрытыми глазами, Чханен была похожа на покойную принцессу Ан еще больше, чем при жизни.
Короля охватила боль, словно кто-то с силой сжал его грудь. Ему показалось, будто каждая кость в теле трещит, словно вот-вот разломится.
Неужели она покончила с собой? Неужели испугалась предстоящего допроса и предпочла смерть? Или же это убийство, замаскированное под самоубийство?
Она могла свести счеты с жизнью, боясь, что правда о тех, кто стоял за ней, выплывет наружу. Или же ее устранили, чтобы замести следы.
Однако без доказательств и улик это дело будет поглощено тьмой неизвестности – равно как и то, что случилось семь лет назад.
Ли Хона сковало ощущение беспомощности. Дыхание перехватило, в голове вспыхнула острая, словно лезвие ножа, боль. Мысли начали путаться, и он пошатнулся, едва не потеряв равновесие.
В этот миг прибежала запыхавшаяся Соран. Но не успела она приблизиться, как кто-то резко схватил ее за шиворот и закрыл ей глаза ладонями.
Это был Синвон. Он не мог допустить, чтобы Соран увидела тело, – знал, что потрясение будет слишком велико.
Вскоре Ли Хон вышел из тюрьмы, и тяжелая дверь за ним захлопнулась.
– Простите. Это моя вина, – сказал Синвон, отпустив Соран, и тут же опустился на колени перед королем.
– Если это твоя вина, то за события семилетней давности отвечаю я, – тихо ответил Ли Хон. – Встань. Никто не мог этого предотвратить или изменить.
Служанка была заключена в одиночную камеру и находилась под постоянным наблюдением. Но, воспользовавшись сменой стражников, она связала завязки своего платья, обмотала их вокруг шеи и повесилась.
Соран с болью смотрела на застывшего в оцепенении Ли Хона. Он обещал забыть наследную принцессу, обещал не произносить даже ее имени, и тут – новый удар.
«Как помочь ему справиться с повторением прошлого? Как успокоить его сердце?» – думала Соран, но не находила ответа.
Дворец окутал мрак. Все соглашались с тем, что женщина, похожая на покойную принцессу Ан, была не настоящим призраком или воскресшей принцессой, а просто марионеткой, частью чьих-то интриг, однако результат был почти таким же. После того как самозванка свела счеты с жизнью, обстановка во дворце стала напряженной.
Вернувшись в свои покои, Ли Хон слег с лихорадкой. Тело его горело от жара, сознание путалось, а состояние колебалось между жизнью и смертью.
Соран, забыв о своих собственных ранах, самоотверженно ухаживала за ним. Она знала, что удар, который он пережил, был сильнее любых ее страданий.
Ночью король неоднократно просыпался в холодном поту, мучимый кошмарами и сонным параличом. Но, несмотря на это, он ни разу не произнес слова, которые разрывали ему душу: «Наследная принцесса».
Видя, как Ли Хон сдерживается, выполняя данное ей обещание, Соран ощущала, как ее сердце сжимается от боли. Тот, кто раньше упоминал имя принцессы в каждом разговоре, теперь даже не мог позволить себе вспоминать ее. Только из-за данного им обещания.
Настали мучительные времена – как для Ли Хона, так и для Соран.
* * *
Мучимый чувством ответственности и вины, Синвон тоже переживал непростые времена.
Он знал о жестоких пытках, которым подверглась Соран, однако не нашел времени ее навестить, поскольку был занят допросом самозванки по имени Чханен. Потом он узнал, что король Ли Хон лично укрыл Соран своим королевским одеянием и унес в свои покои.
Как сильно она пострадала? Насколько тяжело была ранена?
Его сердце разрывалось от беспокойства, но главной задачей было выяснить, кто стоял за случившимся.
Однако теперь Чханен умерла. Причем смерть ее до сих пор оставалась загадкой: то ли она покончила с собой, то ли ее убили. Не имея ответов, Синвон чувствовал себя совершенно беспомощным.
Единственной зацепкой было то, что родом Чханен была из Ханбата. Путь лежал неблизкий, однако Синвон взял помощников и отправился туда.
В деревне он выяснил, что Чханен когда-то давно продали в один из местных борделей.
Когда он добрался до этого заведения, ему сообщили, что около месяца назад девушку похитили поссамщики, и с тех пор ее больше никто не видел.
– Поссамщики?
Вскоре выяснилось, что это дело рук разбойников, прославившихся похищениями женщин по всей стране. Если бы Чханен действительно похитили они, то выдали бы замуж. Однако раз этого не произошло, то возникает вопрос: где она находилась?
Синвон вернулся в Королевское сыскное ведомство и изучал собранные доказательства, когда к нему пришла Соран.
– Ты здесь по какому-то делу? – спросил он.
– Ах, Его Величество велел кое-что тебе передать.
– Он все еще болен?
– Он совсем слег, даже встать не может.
– А ты… ты как?
Соран молча подняла рукав, обнажая предплечье. Кожу ее покрывали багровые рубцы и засохшие кровавые корки – настолько страшные, что трудно было поверить, что такие увечья