К сиротам.
— Мне… тяжело это признать, — с глубоким вздохом начала она, — Но Конрад… он был всегда нужен. И он был… всегда. Сейчас он нужен всем, совершенно всем, даже… даже мне. Очень, позарез, немедленно, еще вчера. А его нет. Мне будет очень непросто жить в мире, где… его нет. Как и вам. Но мы должны, понимаете? Нам больше ничего не остается.
Мыш снова случайно укусила себя за язык и сморщилась, глядя, как прекрасная женщина на больших черных крыльях улетает в ночи, унося с собой остатки покоя всего их дурацкого семейства. А они смотрят вслед, им больше ничего не остается.
Наконец, они завалились все назад, остановившись в холле и разглядывая друг друга как дураки.
— Вы как хотите, — выдохнула Алиса, поправив Грегора, — А я иду вниз.
Туда захотели все, даже лабрадор Лэсси. Они все дружно спустились в берлогу бывшей Тарасовой, в её компьютерный храм, где диванов и других лежбищ уже было больше, чем компьютеров, а затем дождались, пока залезшая под стол рыжая вампиресса найдет нужный переключатель. Откроет секретный подпол, расположенный прямо в центре её логова. Затем они спустятся еще на этаж ниже.
Здесь будет мрачно, сыро и тухло. Одна несчастная лампочка будет изо всех сил стараться, чтобы осветить чуть ли не вручную выкопанную комнатку, содержащую в себе только одну вещь — огромный, на пару тонн, прозрачный резервуар из очень толстого стекла, до краев заполненный кровью, которую кто-то или что-то осветлило настолько, что сквозь эту жидкость можно было смотреть.
Смотреть, правда, предполагалось на совершенно голую девушку с фиолетовыми волосами, висящую прямо в центре посудины. Она, скрючившись в позе человеческого зародыша, мирно бултыхалась в красной жиже, прижимая к груди нечто небольшое. Глаза её были плотно закрыты.
Пропавшая Виолика Радиган. Причина скорби и печали орков всего Омниполиса. Звезда, ушедшая с небосвода. К себе она прижимала чужое сердце, весьма похожее на человеческое. Этот внутренний орган самым сверхъестественным образом медленно бился, демонстрируя, что чувствует себя вполне нормально.
Тишину разорвал голос Шегги. Обычно мягкий, даже немного робкий, сейчас он прозвучал грубо и зло:
— И что? Пока мы будем надрываться, эти двое будут спать, кайфовать и трахаться?
— А что ты хочешь, брат…? — протянула Анника Скорчвуд, подойдя к резервуару и побарабанив об стекло пальчиками, — От него одно сердце осталось. И то проклятое.
— Я не знаю, чего хочу! — фыркнул Шеггард, разворачивая свое массивное тело, — Я знаю, что всё это он устроил! А теперь дрыхнет вместе с Виоликой, наслаждается отпуском! Заварил кашу — и в кусты!
— В сиськи, если уж быть точным… — задумчиво протянула Мыш, думая, что совсем бы не отказалась занять место Радиган, хотя сама ни разу не демон и не может ничего такого демонического, чтобы соединиться разумами с почти мертвым вампиром. Да и вообще дочь.
Что это за инцестные мысли, в конце то концов⁈
— Тридцать лет, может, и сорок, — проговорила Алиса, подходя к резервуару, — Вот настолько мы без него. Я мало что поняла из объяснений Виолики, но раньше они не очнутся, никак. Конрад мертв на всё это время. Теперь дело за нами.
Конечно, всем бы хотелось оказаться сейчас на месте чересчур хитрожопого вампира. Пока у Средоточия чудовищный кризис, он будет валяться, нежиться и балдеть вместе с демоницей, которая дорвалась до желанного и любимого вампира. Пока он будет отдыхать, они будут пахать, материться, рисковать задницами, проливать реки пота и крови, воспитывать Грегора, дружить, влюбляться и расходиться…
…жить.
— Ты права, — сдулся бывший столяр, которого погладила по руке собственная сестра, — Мы будем жить. Только дайте нам с Анникой слово, что зверски надерете ему задницу, когда этот гад всё-таки регенерирует!
— Когда он вернется… — глаза Алисы Арвистер вспыхнули натуральным красным светом, — … я заставлю его пожалеть, что с нами так поступил! Раз двести! Нет, триста! Я ему все двери перенюхаю!!
— Ай-ссс…!!
— Мыш, ты что, снова язык прикусила⁈
Конец.
Здравствуйте, уважаемые читатели! Это была история о Конраде Арвистере, которая подошла к своему логическому концу. Да, на томе должна была красоваться цифра «семь», а не «пять», но увы, иногда даже творец не может преодолеть изначальных рамок, по которым пошло его произведение. Я искренне надеюсь, что этот короткий цикл Вам понравился!
Ваш автор, Харитон Мамбурин!