Рот тоже был крепко заклеен скотчем.
Кроме меня и трясущейся болонки, в комнате больше никого не было.
Судя по тусклому свету, пробивающемуся сквозь плотные занавески, уже вечерело. Значит, я был в отключке уже много часов.
Несмотря на видимую слабость, рука у старушки Овсянниковой была тяжелая. Здорово она меня приложила сковородкой. Но вот только зачем ей это, я не понимал.
Голова болит, а это хорошо. Значит, есть чему болеть. Череп у меня крепкий, так просто его не пробить.
Матильда принялась меня нюхать и жалобно громко скулить.
На этот скулеж скоро откликнулись, открылась дверь комнаты, и в нее просунулся нос Овсянниковой.
— А, очнулся наш горемычный? — спросила она. — Коля, зайди. Очнулся следак уже.
Ярко для непривычных глаз включился верхний свет.
Я увидел, что нахожусь в небольшой комнате, скорее всего, в спальне. Застеленная старомодным покрывалом, виднелась у противоположной стены кровать, за мной, в другом углу, был милый ажурный столик с двумя горшками фиалок.
Все было очень мило и походило на домик опрятной бабули, которая уж никак не будет бить следователей по голове сковородками.
Однако в реальности было все наоборот.
— Очнулся, вот и замечательно, — покусывая крупное спелое яблоко, в комнату вошел еще один герой драмы. Пегас собственной персоной.
Я внимательно разглядывал лицо того, которого так долго разыскивал.
Да, продавщица Маша обрисовала его облик очень хорошо. Это явно был он.
Он грыз яблоко, улыбался и смотрел на меня своими выразительными затягивающими глазами.
Как все оказывается просто. И почему я раньше не догадался?
Гаденыш весьма образован, тут вспомнился рассказ Чехова «Человек с лошадиной фамилией». Там герой был Овсов, а здесь Овсянников — вот и получается крылатый конь Пегас. И сама Елизавета проговорилась, что к ней часто заходит внучатый племянник, который близко знаком с Ольгой Большаковой.
Какой же я дурак, все это лежало на поверхности.
Тут я вспомнил и разговор с Юлией Зининой про Колю — нового поклонника Алисы, с которым та познакомилась в метро. Как же я забыл — я же видел его визитку, просматривая вещи Вороновой, но там было просто и лаконично «Николай — риелтор». Вот кому звонила в риелторское агентство Ольга Большакова.
Я судорожно застонал.
Какой же идиот, меня давно стоило уволить за профнепригодность.
Пегас-Николай, услышав мой стон, удовлетворенно улыбнулся:
— Чем ты его, бабуля?
— Сковородой.
— Молодец. И что мы теперь с этой красотой делать будем? — Пегас пнул меня левой ногой.
— Ну как что, Коленька? Я так перепугалась, когда он ко мне с твоим портретом пришел. Если бы не я, любой у нас в подъезде и во дворе мог тебя опознать. Нам еще повезло, что Серега был пьян, а то бы все рассказал, как ты к Ольге свататься приходил.
Лицо Пегаса скривилось.
— Сказала тоже, свататься. Да этой ботаничке за счастье, что я обратил на нее внимание. Все выделывалась, недотрогу корчила, про любовь к Сашке своему рассказывала. И что? Где теперь этот ее Сашка? Свалил и бросил, а от меня нос воротила.
— У них вся семья такая дебильная. Еще бабка у нее была такая же малахольная, в вечную любовь верила, — громко расхохоталась Елизавета.
Я смотрел на нее с недоумением.
Неужели все то, что рассказала мне эта бабка пару дней назад, было вымыслом?
Ведь здесь же, в этой квартире, она плакала о своей любви к Владимиру, деду Ольги. Рассказывала о привороте, изменившем ее жизнь.
Неужели все это была ложь?
— Че зенки разинул? Не врала я тебе, ну не совсем врала.
— Ой, баба Лиза, ты опять рассказываешь сказки? А хотите, Иван Андреевич, я ваше любопытство развею? Эту сказочку про вечную любовь я слышу с детства, хотя мои родители и чурались тетки с ее магическими бреднями.
— Бреднями? Ах бреднями! — вспылила Елизавета.
— Хорошо, не бреднями. Так вот, на самом деле было все совсем не так. Конечно, и Владимир был, и Надя, и семья академиков. Вот только не Надя жениха отбила у подруги, а наоборот, это моей бабуле Лизе жених Надин понравился. И для того, чтобы его приворожить, она специально поехала к знахарке в деревню. Та и дала ей кулечек с травами, а дальше произошло то, что произошло. Это она вам все верно рассказала.
Я замычал.
— Спрашивает, зачем ты ему все это наговорила?
— Ну, я испугалась, что он на твой след выйдет, и специально запутывала.
— Запутала, все запутала. Но как раз эта история и подсказала мне, как добиться любви Ольги. Я тоже собирался ее только приворожить, и то только в отместку приворожить, жениться на ней и не планировал. Так эта дура от меня шугалась. В Интернете я нашел массу информации про привороты — любовные привязки, но с этой малахольной ничего не получалось. Она боялась меня. Так вот, пока искал про привороты, я нашел очень интересную статью про «Венчание сил» Мансура. Вот что главное! Вот что мне было нужно! На фиг нужна эта дурная баба Большакова, когда я мог бы получить все! Все, что пожелаю! Самых красивых женщин, миллиарды денег, безграничную власть.
Глаза Пегаса загорелись, а он не просто фанатик, он еще реальный психопат.
— Развяжи ему рот, орать он не станет. Ведь не станете же, Иван Андреевич? Не разочаруйте меня.
С ножницами на изготовку ко мне приблизилась Елизавета.
Я невольно отшатнулся от нее. Она тоже явная психопатка.
Какое милое семейство маньяков!
Отклеив скотч с моих губ, она воззрилась на Николая, как на верховное божество.
— Ты убил ее, Ольгу? И Алису? Свету? — онемевшими губами спросил я.
— Про них тоже знаешь? Глупые гусыни. «Нет, Колечка, ты, конечно, хороший, но я тебя не люблю. Я всегда буду любить и ждать своего бывшего». Идиотки, — передразнил он девушек.
Тут я вспомнил слова Юлии: «У каждой девушки есть в жизни своя великая любовь». А ведь и правда, Алиса любила только своего Дениса, Ольга ждала одноклассника Сашу, у Светланы тоже, скорее всего, был свой Принц.
— Ты их из-за этого убил?
— Ты тоже идиот? Они мне были нужны для «Венчания». А ты ничего этого не знаешь и не поймешь…
— Почему не знаю? Все я знаю — только для «Полуночного венчания» Мансура все жертвы должны были тебя любить. А они, судя по всему, тебя люто ненавидели.
Тут засмеялась Елизавета Федоровна, смеялась она тоненьким дрожащим голосочком, очень в этот момент напоминающим свою болонку Матильду.
Пегас лишь ухмыльнулся:
— А вот здесь, Иван Андреевич, и начинается самое интересное. Любили они в тот момент меня, безумно любили, на свидание бежали посреди ночи, так рвались увидеться. А знаешь почему?
Я отрицательно замотал безумно болевшей головой.
Нужно было тянуть время любым способом, пока эти психопаты со мной разговаривают, убивать меня не будут.
— А затем, милейший Иван Андреевич, что в этот момент вместо меня они видели Дениса, Сашу, Мишу.
В эту секунду он посмотрел в глубь меня своими бездонными глазами, и там, где только что стоял Николай, я увидел Дениса Алексеева.
Я даже заморгал от увиденного. Денис протягивал ко мне руки и молил:
— Алиса, прости меня. Давай начнем все заново. Вернись ко мне!
В его глазах было столько любви и раскаяния, что, будь я на месте Алисы, поскакал бы к нему, подняв хвост.
Я снова замотал головой, пытаясь прогнать наваждение.
Как такое может быть?
Тут я увидел, что потолок зашатался, и снова передо мной стоял Пегас-Николай.
Елизавета, видя мое ошарашенное лицо, снова тоненько засмеялась:
— Коля молодец, Коля большой молодец!
— Как? Как ты это сделал?
Пегас догрыз яблоко и метким броском отправил его в горшок с розовой фиалкой.
— Все элементарно! Кроме свитка с «Венчанием сил» я забрал у Серого Чернокнижника, а ты не знаешь, кто это, так вот забрал еще один очень увлекательный ритуал, называется он «Морок». При помощи «Морока» плюс небольшого гипноза можно внушить глупым дурочкам, что перед ними хоть Гамлет, Принц Датский.