— Я хотела поговорить о твоём решении… о свадьбе, — начинаю, чуть опираясь на край стола.
Рома выпрямляется, скрещивает руки на груди. Он спокоен, но я вижу в его взгляде готовность к разговору.
— Мам, я знал, что ты об этом спросишь, — он смотрит на меня, в его тоне нет раздражения, только понимание. — И я понимаю, что ты волнуешься.
— Конечно, волнуюсь, — признаюсь, сцепляя пальцы, чтобы скрыть, как они дрожат. — Рома, тебе всего девятнадцать. Ты уверен, что готов к такому серьёзному шагу?
Он чуть наклоняется вперёд, его взгляд становится серьёзным, сосредоточенным.
— Мам, я люблю её. Я знаю, что ты сомневаешься, но я уверен.
— Любишь, — повторяю я, чувствуя, как тревога только усиливается. — Но, Рома, как можно быть настолько уверенным? Вы знакомы всего несколько месяцев.
— Мам, если мало знакомы, то все не серьезно? Хорошо, расскажу как познакомились. И даже не в ночном клубе, и не на Патриках, — он наклоняется чуть ближе, голос становится твёрдым. — Мы познакомились в поисковом отряде. Искали девочку, которая потерялась в лесу. Помнишь? В конце лета это было. Три дня искали. И потом нашли у болот ее. Как раз мой отряд. Мы с Мишкой. Так вот Алиса была координатором.
Я поднимаю брови, удивлённая.
— Координатором?
— Да, — он кивает, и его взгляд теплеет. — Она сильная, добрая. Настоящая.
— И? — я жду продолжения, чувствуя, как внутри нарастает беспокойство. — Почему ты раньше ничего не рассказывал?
— Зачем мам? Я не хотел. Мы сначала просто дружили. Общались. Часто пересекались в поисковом. Потом гулять начали и… — замолкает периодически, задумывается на секунду. Улыбается. А в голосе — лёгкая ностальгия. — Она показалась мне очень интересной. Умной. Но потом я понял, что она больше, чем просто друг.
Его слова задевают что-то внутри меня, заставляют задуматься. Я пытаюсь их переварить, но не могу избавиться от беспокойства.
— Рома, но ты ведь ещё совсем молодой, — продолжаю, стараясь говорить спокойно. — Семья — это не только любовь, это ответственность. Это работа.
— Я знаю, — он смотрит мне прямо в глаза, в его взгляде твёрдость, которая меня одновременно пугает и вдохновляет. — Но я готов. Мам, я хочу, чтобы ты верила в меня.
Его следующая фраза застаёт меня врасплох.
— Мама, вы с папой такой пример перед глазами. Вы всегда так друг к другу с лаской и вниманием, заботой. Ты папу любишь. Он тебя. И я так же.
Его слова выбивают меня из привычной колеи. Я замираю на секунду, глядя в его решительные глаза. Он так искренне это говорит, что у меня внутри что-то сжимается от радости и беспокойства одновременно.
— Хорошо, — наконец говорю я, чувствуя, как напряжение не уходит, но становится чуть легче. — Я просто хочу, чтобы ты был счастлив.
Рома встаёт, подходит ко мне и обнимает.
— Спасибо, мам, — шепчет он. — Она тебе понравится.
— Главное, чтобы ты был счастлив, Ром, — обнимаю сына в ответ, ощущая тепло. — Для нас с папой это самое важное.
Я закрываю глаза, чувствуя, как его слова касаются самого сердца.
— Мам, я знаю, что это она. Я без неё не хочу дальше. Мне с ней хорошо. Мам, как ты только её поближе узнаешь, сама поймёшь, какая она, — он запальчиво тараторит. — Ты всегда хотела дочку, я же не дурак. — Грустно улыбается. — Вот она, готовая. Ты же сможешь, у тебя сердце такое огромное. Вы с папой сможете! — Разводит руки в стороны, демонстрируя.
Глава 17
Ромка ушел. А у меня руки дрожат, меньше правда, чем утром, в голове крутятся мысли о нашем с сыном разговоре. Он любит её. Это видно, это слышно, это чувствуется. В каждом его слове, в каждом жесте, взгляде — эта уверенность, эта готовность защитить её, поддержать.
Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох, стараясь сложить в голове всё, что узнала об Алисе. Волонтёрский отряд… Координатор. Она не простая девушка, она человек, который знает, что значит быть полезным, значимым. Это… удивляет. Даже восхищает.
И вместе с этим приходит облегчение. Алиса совсем не похожа на Дарью. Совсем.
Дарья была огнём. Она зажигала всех вокруг, но этот огонь обжигал. В ней было столько эмоций, столько страсти, что иногда казалось, она не знает, как с этим справляться. Она была ветром, который сбивает с ног, и пылала так, что рядом с ней было трудно дышать.
Алиса же — это вода. Тихая, спокойная. Она кажется кроткой, уравновешенной, с ясным взглядом на мир. Она умеет заботиться о других, принимать решения, организовывать. И это… так далеко от того, что было Дарьей.
Я опираюсь локтями на стол, складываю ладони вместе и касаюсь кончиками пальцев губ. Мысленно провожу черту между этими двумя женщинами. Алиса не пытается блистать, она не тянет на себя всё внимание, как это делала Дарья. Она просто есть. Тихо, уверенно, без лишних слов и пафоса.
И я чувствую, как напряжение в груди немного ослабевает. Может быть, всё не так страшно, как я себе накрутила? Может быть, Рома действительно сделал правильный выбор?
Но вместе с этим облегчением приходит еще одна мысль, которая не даёт мне покоя. Если Алиса такая добрая, такая искренняя, почему я всё равно не могу избавиться от этого чувства тревоги? Почему этот липкий страх цепляется за меня каждый раз, когда я думаю о ней?
И ответ я знаю прекрасно.
Я встаю, подхожу к окну и смотрю на улицу. Москва кипит жизнью, суетой, все спешат по делам, домой… Всё так просто, так обыденно. А у меня внутри разлад.
Может, я просто боюсь, что кто-то встанет между нами? Между мной и моей семьёй?
Может, я боюсь, что это не Рома выбрал Алису, а Алиса выбрала Рому? И так мастерски окрутила парня из состоятельной семьи.
Но его рассказ, и то что она сама мне рассказала о себе, не дает оснований для таких мыслей.
Ромины слова снова звучат в моей голове: «Мам, она настоящая. Ты поймёшь».
Может, я действительно пойму. Со временем.
Может, пригласить её на обед? Спокойный разговор за столом где-нибудь в уютном кафе помог бы растопить лёд. Или предложить ей приехать ко мне в ателье? Я могла бы показать, чем занимаюсь, рассказать о своём деле. Это могло