Его губы снова нашли мои, целуя жестко, требовательно. Я пыталась сопротивляться, но мое тело предательски отвечало на каждое прикосновение. Он срывал с меня одежду медленно, словно разворачивая подарок.
Когда с меня слетел лиф и отлетел в сторону, оставляя полностью обнаженной по пояс, Казимир остановился. Отстранился немного и медленным, чувственным взглядом окинул меня с головы до ног.
На мне остались лишь чулки и тонкие, кружевные трусики.
Вновь шагнув ко мне, он приобнял меня за талию, а после склонился к моей груди, согревая ее своим горячим дыханием.
Когда его губы обхватили сосок, я, не выдержав, хрипло выдохнула и вцепилась пальцами в широкие плечи.
Казимир почти сразу же выпустил его изо рта, проведя напоследок языком, и взял в рот другое полушарие груди, принявшись его посасывать.
От этих ласк я окончательно поплыла, переставая соображать, где я, с кем я и что я вообще творю.
Губы Казимира от груди скользнули вниз по животу. Он опустился на колени, прижимаясь губами к коже в том самом месте, где начинался край трусиков.
Я хрипло выдохнула. И в следующее мгновение Казимир резко стянул с меня кружевной лоскуток ткани, попутно впиваясь зубами в нежную кожу бедра.
Трусики отлетели в сторону. И Казимир поднялся, стягивая с себя пиджак и бросая его на стол.
Его длинные, красивые пальцы быстро пробежались по пуговицам белоснежной рубашки, открывая вид на поджарый торс.
И когда рубашка отлетела в сторону, Казимир поднял на меня свой горячий в полумраке взгляд. И, не отводя от меня глаз, взялся за свой ремень, медленно его расстегивая.
Сглотнув, я ощутила, как между ног все сжалось, а по всему телу прошлась дрожь предвкушения.
Щелкнула пряжка ремня, медленно съехала вниз молния. А в следующее мгновение Казимир подхватил меня на руки и посадил на столешницу, прямо на свой пиджак.
— Ты уверена, что хочешь этого? — он внезапно остановился, его глаза были темными, почти черными в полумраке. Я не ответила. Просто потянулась к нему, целуя в ответ.
Это было все, что ему нужно.
Боль была острой, но краткой. Потом только движение, жар, его руки, держащие мои бедра, мои ноги, обвившие его талию.
Он шептал что-то на ухо — гадости, комплименты, я уже не понимала. Только чувствовала, как внутри меня все сжимается, разжимается, пока волны удовольствия не накрыли с головой.
Но он не остановился.
Перевернул меня, заставив встать на колени. Вошел снова, глубже, жестче. Его пальцы впились в мои бедра, его дыхание было горячим на спине. Второй раз я кончила тихо, подавив стон в ладонях.
Когда все закончилось, мы лежали на полу, тяжело дыша. Его рука лежала на моем животе, пальцы рисовали бессмысленные узоры.
Через четверть часа он поднялся, оделся, не говоря ни слова. И только у двери остановился, достав из сумки ту самую книгу.
— Возьми.
Я уставилась на нее.
— Но... она же в единственном экземпляре...
— Это копия. Семейная реликвия. — Он усмехнулся. — Отец прислал по моей просьбе.
— Зачем?
— Чтобы тебе больше не пришлось воевать за книги в библиотеке.
Он вышел, оставив меня голой, перепачканной, с книгой в руках и миллионом вопросов, на которые не было ответов. Но один был очевиден.
Я влипла. По-настоящему.
Глава 8
Ревность
После той ночи в кабинете Казимир исчез из моего поля зрения.
Не то чтобы я искала встреч — напротив, я вздохнула с облегчением, когда перестала ловить на себе его тяжелый взгляд в коридорах. Но странное дело... без его колкостей, без этих вечных стычек, академия вдруг стала слишком тихой. Слишком пресной.
Я ловила себя на том, что ищу в толпе его высокую фигуру, прислушиваюсь к знакомому голосу. И злилась на себя за это.
Практика должна была отвлечь меня. Нас отправили в старый магический комплекс на окраине леса — живописное место с полуразрушенными башнями и заросшими двориками. Идеально для отработки заклинаний на открытой местности.
Я как раз записывала наблюдения в журнал, когда ко мне подошел Марк — тихий паренек с нашего потока. Раньше я его почти не замечала.
И уж точно не ожидала того, что он неожиданно со мной заговорит.
— Неплохо здесь, правда? — застенчиво улыбнулся он. Я в ответ лишь кивнула.
Марк замялся. Качнулся с пятки на носок, засунув руки в карманы, смущенно посмотрел на меня и вдруг произнес:
— Агата, ты вечером свободна? Хотел предложить прогуляться. Говорят, тут в лесу есть озеро. Я уже открыла рот, чтобы ответить, как вдруг почувствовала его.
Обернувшись, быстро нашла его взглядом.
Казимир стоял в нескольких шагах, окруженный своей свитой. Он не смотрел в нашу сторону, но его лицо... Было будто высечено из камня. Напряженное. Опасное.
Он сжимал кулаки, и я вдруг отчетливо представила, как он бьет Марка. Просто так. Потому что может.
— Да, — быстро ответила я, отводя взгляд. — Прогулка звучит отлично.
Марк улыбнулся, договорился о времени и ушел. А я так и не решилась взглянуть на Казимира снова.
Вечером куратор задержал меня с поручением — найти старые карты местности в подсобке. Я копалаcь в пыльных шкафах, надеясь успеть закончить поскорее, чтобы не опоздать на встречу с Марком, когда дверь с грохотом распахнулась.
Он.
Казимир ворвался внутрь, захлопнул дверь и врезал в нее магический замок. Я даже пикнуть не успела — его руки впились в мои плечи, губы грубо прижались к моим.
Это не был поцелуй. Это было наказание.
— Ты думала, я позволю ему тебя трогать? — он прошипел между поцелуями, срывая с меня куртку.
Я хотела ответить, но он прикусил мою губу, заставив вскрикнуть. Его пальцы рвали пуговицы на блузке, срывали пояс юбки.
— Казимир...
— Молчи.
Он развернул меня спиной, прижал к стеллажу. Одной рукой схватил за волосы, другой расстегнул свои джинсы. Я услышала, как он освобождает себя, почувствовала горячую кожу его члена у себя между ягодиц.
— Ты моя, — он прошипел на ухо и вошел.
Резко. Глубоко. Без прелюдий, без подготовки. Я вскрикнула, но он уже двигался внутри меня, одной рукой сжимая грудь, с которой стащил лиф, другой прижимая мой таз к себе.
— Вот так... — его голос был хриплым. — Ты любишь это, да?
Я не отвечала, но мое тело предательски выгибалось ему навстречу. Он чувствовал это — его движения стали еще жестче, еще глубже.
— Скажи, что ты моя.
— Нет...
Он засмеялся и ударил бедрами сильнее.
— Врешь.
Я кончила неожиданно, с тихим стоном, вжимаясь в