Также сильно напрягает непонимание моего теперешнего состояния. Кто я сейчас? По-прежнему Алексей Ветров, или тот, кого во мне опознали богиня и Леса? А ну как начну изменяться и реально превращусь непонятно в кого? Нет, понятно, что я уже изменился, и оно меня очень даже устраивает. Пусть хоть крылья отрастут — мне фиолетово. Главное, чтобы я остался собой.
— И когда вы получили эти ранения? — голос доктора оторвал меня от размышлений. — Сколько прошло времени?
— Примерно час, — подняв взгляд, пояснил я. — Может быть, чуть больше.
— Вы шутите? — доктор нахмурился. — Этим шрамам не меньше десяти дней!
— Сергей Валерьевич, — я прочитал имя на бейджике. — Два часа назад на этой поляне меня привлекли в качестве понятого. Как вы думаете, они бы не увидели, в каком я нахожусь состоянии?
— Но…
— Проверьте, моя ли кровь на футболке, — пожав плечами, предложил я. — У вас же есть оборудование.
— Да, — доктор кивнул, — так и поступим.
У меня взяли кровь, затем померили давление с пульсом, и в этот момент к машине подошёл высокий худой мужчина в белой рубахе с короткими рукавами. На вид — больше сорока лет, коротко стриженный, с твёрдым подбородком и взглядом конторского оперативника. Очевидно, тот самый полковник. Жестом остановив порывавшегося доложить капитана, мужчина кивнул мне и, переведя взгляд на Сергея Валерьевича, уточнил:
— Доктор, как состояние вашего пациента?
— Сложно сказать, — врач отошёл от столика, сел на стул и, кивнув на меня, пояснил: — По словам этого молодого человека, в него стреляли из лука. Две стрелы прошли по касательной, зацепив только мягкие ткани. Это похоже на правду, но шрамам не меньше десяти дней. Кровь на футболке его, прорехи недавние, но… — Сергей Валерьевич пожал плечами. — Если убрать мистику и чудесные исцеления, то у пациента, скорее всего, был с собой пакет с кровью. Не знаю, зачем ему понадобился этот спектакль, но с этим вы разбирайтесь сами. Впрочем, после увиденного сегодня, я готов поверить в любую мистику.
— То есть его можно забрать? — полковник посмотрел на меня.
— Да, — доктор кивнул. — Давление и пульс у него в норме. Я на всякий случай вколол антибиотик и витамины. Ещё седативное, а то его немного потряхивало. Минут через двадцать сделаю заключение и передам его вам. Да и вот, — Сергей Валерьевич протянул мне полиэтиленовый свёрток с халатом. — Это самый большой размер. Не знаю, налезет ли на вас…
— Не нужно, — полковник остановил его жестом. — Мы выдадим ему что-нибудь из формы. Он к такому больше привычен.
Минут через десять я в серой футболке[2] сидел за небольшим столом в микроавтобусе и прикидывал в голове возможные варианты предстоящего разговора. Продолжалось около четверти часа, когда мой новый знакомый, закончил наконец раздавать указания подчиненным и, зайдя в микроавтобус, захлопнул за собой дверь.
— Семенченко Андрей Владимирович, — представился он, усевшись на сидение напротив. — Полковник. Седьмое Управление ФСБ.
— Алексей Ветров, — в ответ кивнул ему я. — Пенсионер.
— Да я уже в курсе, — полковник вздохнул и опустил взгляд. — Алексей Михайлович Ветров. Майор, командир роты спецназа ГРУ. С впечатляющим послужным списком, — Семенченко посмотрел мне в глаза. — Он настолько впечатляющий, что мне с моими полномочиями твоё личное дело до сих пор не передали, и вряд ли я получу его в ближайшие дни.
— Мое личное дело никак не связано с тем, что случилось сегодня, — я пожал плечами. — Хотя, возможно, эта штука выбрала меня не просто так.
— Погоди, — Семенченко остановил меня жестом. — Давай сначала расскажу я, чтобы тебе легче было потом говорить? — дождавшись моего кивка, полковник откинулся на сидении и пояснил: — Пару недель назад я командовал операцией по освобождению заложников. Одно из отделений спецназа, ушедшее на штурм, попало в странное место. Какой-то древний храм. Группа была атакована чудовищем, которое не брали автоматные пули. На него подействовали только термобарические патроны из ГМ-94.
Потом бойцов пытался принести в жертву какой-то урод, но командир отделения сбросил наваждение и прострелил этой обезьяне голову. Сам командир погиб, и с ним ещё двое ребят. Электроника там не работала, поэтому записей нет, но экспертиза подтвердила слова выживших. У меня тоже нет причин сомневаться…
— А что по сегодняшним трупам? — воспользовавшись паузой, уточнил я. — От чего они умерли?
— Заключения пока нет, — Семенченко тяжело вздохнул, — но, судя по предварительным результатам, там все очень непросто. Участки кожи на телах омертвели, ткань под ними сгнила, сердца остановились. Какая-то гребаная некромантия… — Полковник выругался и посмотрел на меня. — Частичную запись произошедшего я видел. В телах автоматных пуль не обнаружено, выстрелов никто не слышал, о перестрелке не сообщалось.
— Но из автомата, который я принес, определенно стреляли, а в магазине осталось совсем немного патронов?
— Всего два осталось, и мне нужно знать, что с тобой произошло, — Семенченко чуть подался вперёд и встретился со мной взглядами. — Пятнадцать трупов, майор… Это трагедия. И ты, надеюсь, уже понял, что мне можно рассказать правду?
— Да я бы и так ничего не скрывал, — я пожал плечами и, сцепив пальцы в замок, пояснил: — Меня тоже закинуло в какую-то задницу. Тоже побывал в храме, и тоже убил чудовище. Ещё шестерых лучников и какого-то мага. В общем, слушайте.
Рассказывал я часа два. Под запись. Полковник хмурился, часто задавал уточняющие вопросы и иногда отвлекался на разговоры по телефону. Примерно в середине разговора мне принесли пять сэндвичей и литровую бутылку воды. Пока я ел, Семенченко курил на улице, принимал доклады и раздавал указания.
К концу рассказа я уже чувствовал себя превосходно. Сонливость прошла, суставы перестали болеть, а в голове появились крамольные по теперешним временам мысли. Мне захотелось тренироваться! Пробежать десятку, сходить на снаряды. И чтобы обязательно в полном обвесе. Таких желаний у меня не возникало и в хорошие времена, но я же год пролежал овощем. Сейчас же словно и не было этого года. Я был стопроцентно уверен, что смогу выполнить все нормативы. Не знаю… Возможно, и правда сошёл с ума,