Вдыхала его запах. Сильный, мужественный запах мужчины, пришедшего мне на помощь. Слышала как сопит на руках мой мальчуган, слышала, как часто дышит Илья. Я просто влипла в него, не верила, что всё позади. Дальше всё было как в тумане.
Не знала, но что ещё был способен Илья, но через пять минут в квартире была полиция, адвокаты. Набилось столько народу, обалдеть.
Поглаживая спинку сынишке, видела скулящего мужа с разбитым лицом. Странно было видеть в пришибленной позе того, кто угрожал моей жизни всего несколько часов назад. Гада, который в присутствии жены поливал шампанским любовницу в ванной. Человека, собиравшегося отвезти меня с его собственным ребёнком на дачный “курорт”. Каким же жалким был этот садист сейчас. Стонал на все лады, зажимая рот, оттуда сочилась кровь сквозь пальцы, муж сидел на стуле, повесив голову и раскачиваясь.
Я слышала повизгивания Нонны. Она усердно кивала головой, тыкала пальцем в своего любовника, старательно что то писала в ужасе посматривая на помощника адвоката и на полицейских, окруживших её.
Нечаянно перехватила на себе взгляд мужа на себе. Растерянный, жалкий.
Так противно было. Стоило Максима хорошенько напугать — мой тюремщик сразу стал таким шёлковым. Трус! Гад!
Адвокат подошёл ко мне, чуть слышно прикоснулся к моей руке, я встретилась с его внимательным, въедливым взглядом. Иван Иванович всматривался в моё лицо, потом повернулся к Илье:
— Надо ехать в судмедэкспертизу, я сейчас сброшу вам телефончик, — зафиксируете побои.
— Это я ударилась, — мне, как всегда, хотелось всё объяснить, всех оправдать, — Это когда муж впихивал меня в машину, я ударилась. Муж меня не бил.
Надо было видеть глаза адвоката. Сколько в них было сочувствия, он продолжил, обращаясь к Илье:
— Так вот, надо поехать, снять побои, там опишут всё правильно для суда, — повернулся ко мне: — Надеюсь, на малыше нет таких следов?
Я помотала головой,
— Нет, мой муж не такой.
— Поживите с ним ещё пару лет — будут следы и на вас и на ребёнке.
Илья нежно потрепал меня по плечу:
— Даша, собирайся, поехали.
И тут потихоньку, откуда то издалека до меня стали доползать болезненные тянущие спазмы внизу живота. Что же за гадство такое. Как только всё стало хорошо, у меня всё сильнее и сильнее стал болеть живот. Низ живота.
Илья что то спрашивал меня, говорил собрать сумку с вещами, я ответила, что все вещи у Наташи дома, хотела вспомнить про коляску, что я бросила на тротуаре вчера (уже позавчера) утром, но тут меня скрутила такая схватка, я сцепила зубы и тихо простонала.
Илья о чём-то договаривался с адвокатом, взял Матвея на руки, сын, как ни странно, прижался к Илье, как к родному. Мужчина подхватил меня под руку, нежно, но твёрдо, не давая времени задать вопрос потащил к выходу. Уже в лифте я разогнулась, вроде бы меня отпустило, с благодарностью смотрела на Илью.
— Мы сейчас поедем к Наташе? — всё, решила, пока Наташка не приедет, больше из её дома ни ногой.
— Ко мне поедем. Жить у меня будем.
— Нет, нет. Я не могу. Я, конечно, вам, в смысле тебе, благодарна, но пожалуйста, не ставь меня в неудобное положение, Илья.
— Будем ставить маму только в самое удобное положение, да, Матвейка?
И вот этот маленький мужчина, заспанный, но довольный тут же утвердительно звонко воскликнул:
— Да!
— Всё, Даша, мужским голосованием вопрос решён. Едем ко мне, там разберёмся.
Я, может быть и хотела бы поспорить, но меня снова скрутило. Низ живота ныл. Нехорошо ныл, я чувствовала — беда. Сидела на заднем сидении его внедорожника и корчилась.
Илья заметил, я хоть и старалась скрыть, как мне плохо, (у меня ничего не получалось).
— Даша, что с тобой? — Илья смотрел на меня в зеркало заднего вида: — Что-то болит?
— Да, живот.
— Ты, наверное, съела что то. Сейчас, в ближайшую больничку заедем.
Надо отдать должное: мужчину мне послали мои ангелы-хранители. Настолько внимательный, собранный был Илья, мне бы удивиться, порадоваться, но я, честно, от тревоги и боли мало что соображала. В себя пришла, когда Илья сказал пересадить сына в детское кресло. Ну да, правильно. Я по-привычке прижимала спящее создание к себе.
Мы подкатили к подъезду совершенно незнакомой больницы, я успела прочитать “Поликлиника”, — хотела сказать Илье, что это не больница, здесь принимают амбулаторно, но задохнулась болью, согнулась, закусила щёку, чтоб не стонать. Илья уже выскочил, я краем глаза смотрела на спящего в своём кресле сынишку, лихорадочно соображала: что делать.
Даже если это выкидыш, я свалюсь надолго. Что будет с моим ребёнком. Я в этом мире одна, так получилось, муж мне враг, подруга далеко.
Примчался Илья, не спрашивая, меня подхватил на руки:
— Сейчас, Дашенька, сейчас…
Я не привыкла, чтоб обо мне заботились, растерялась и, кстати, не представляла куда можно было меня принести в поликлинике в нерабочее утренние часы. Тем более. в выходной день. Оказалось, там был дежурный врач.
Врач — спокойный худощавый молодой человек (сначала он мне вообще юным показался), внимательно посмотрел мне в лицо, отступил, давая Илье войти в кабинет.
Илья положил меня на кушетку, успел шепнуть мне:
— Даша, не беспокойся. Матвей со мной.
— Молодой человек, постойте, — пока медсестра измерила мне давление, я слышала, врач спросил Илью: — На лице у женщины свежий синяк. А хоть бы и не свежий, мы фиксируем. Хоть ты и сказал у машины, что это не ты, я сообщу в полицию.
— Поддерживаю и жму руку, — Илья чуть улыбнулся — тот, кто это сделал, наказан. Если выживет, сам за шиворот, сдам его в полицию.
— Все так говорят, — врач уже придвинул стул ко мне, — Изобьют жену, а потом сами же и приносят, заявляют: на форточку налетела.
— Илья, посмотри, пожалуйста за Матвеем, — я сидела скрючившись, но старалась говорить чётко: — Если я задержусь в больнице, отдай Матвея моей соседке. Она, наверное, не откажет. Её Ольга зовут, этажом ниже живёт, прям под моей квартирой. У неё сын как у меня…
— Так, мужчина, выйдите, — врач смотрел на меня, что то диктовал медсестре, уже куда то звонил.
Мне сделали укол, ещё один. Вызвали скорую, собираясь отвезти меня в гинекологию на Свиридова. Угроза выкидыша, так я и знала. Всё, что происходило позже я слышала как сквозь подушку. Помню, единственное, что успела сказать врачу, прежде, чем провалилась в сон:
— Передайте Илье, у меня нет телефона, мой сын… Потом обрывками улица, Илья с Матвеем на руках, потолок внутри машины