Я не спорила, только кивнула головой. Мне и правда, не стоило даже выходить из полицейского управления. Слишком велика вероятность, что я и двух шагов за ограду сделать не успею, как окажусь уже в руках Псов.
Перчик вызвал охрану и меня под конвоем сопроводили в камеру. К счастью, запихивать меня в переполненный “обезьянник”, где я успела разглядеть каких-то сомнительных личностей, меня не стали, а отвели в маленькую одиночку. Там я и растянулась на скамье и стала ждать.
Глава 7. Полина
Оставшись одна в тишине камеры, я, наконец, получила возможность спокойно подумать. А подумать было о чем. Весь последний год я считала Кешку своим другом. Даже почти влюбилась в него. А он вдруг взял и в сложной ситуации предал меня. Не просто бросил, спасая свою жизнь, а еще и направил за мной Псов.
Он ведь знал, что мне не выжить, если я вдруг понадобилась Псам. Значит, отправлял меня на верную смерть. Боль сжимала мое сердце. И я не знала, от чего больше – от того, что человек, которого я считала лучше, чем он есть, разочаровал меня или от того, что он подставил меня, по сути приговорил к смерти. И снова в моей жизни возник тот миг, когда я ощутила, насколько никому не нужна.
Наверное, я еще долго рефлексировала бы, предаваясь боли и тоске, но в замке камеры заскрежетал ключ – за мной пришли. В кабинете Перчика помимо самого Николая Васильевича был еще один человек. Он занял лучшее кресло и выглядел так, будто он в этом кабинете главный, а не Перчик. Мужчина был немолодой, не обладал яркой красотой или помпезностью, обычный такой мужчина. Но в этой его обычностью все же угадывались аристократизм и достоинство. Я даже не могла объяснить, как они угадывались. Возможно, в горделивой осанке или в небольших и неярких, но явно дорогих запонках. И сам его взгляд излучал уверенность и указывал на властность фигуры.
– Это граф Пинский Владимир Иванович,– представил мне мужчину Перченцов, – он управляет службой внутренней безопасности при императоре.
Я округлила глаза: что такую шишку вдруг заинтересовало в маленькой и скромной мне?
Граф улыбнулся мне ободряюще, а потом вдруг выдал:
– Полина Сергеевна Юделевич по кличке Пума… Пятнадцати лет от роду, приехала в столицу год назад и все это время находилась в компании малолетних преступников под руководством некоего Иннокентия. Все верно?
Я сглотнула и кивнула. Мне вдруг стало страшно: этот человек знал обо мне достаточно много и, кажется, ничего хорошего меня впереди не ждет. Впрочем, уж лучше, и правда, тюрьма, чем попасть в руки Псов. А Пинский меж тем продолжил:
– Я хочу услышать ваш рассказ о том, откуда у вас этот камешек. В подробностях и с самого начала. И лучше рассказывать только правду, это существенно облегчит вашу ситуацию, поверьте мне.
Он был спокоен, доброжелателен, ничем не угрожал, но ясно понимала – с этим человеком лучше иметь хорошие отношения, раз уж никаких отношений не иметь с ним не получается. И я все рассказала.
– Значит, ваша задача состояла в том, чтобы залезть в дом, найти камешек и вылезти из дома. Ничего о том, кому и как вы его должны были передать, вам не говорили?
– Нет.
– А теперь расскажите подробнее о том, как вам удалось сбежать от Псов Картена. Задача весьма нетривиальная и я несколько удивлен тем, что вам это удалось.
И я рассказала о том, как, загнанная в тупик, вдруг стала невидимой.
– Как интересно! – протянул граф. – И часто вы вот так… становитесь невидимой?
– Это было в первый раз. Я сама не ожидала этого.
– А когда и как вы смогли вернуть свое состояние?
Я рассказала, как пряталась на берегу под ивой, как задремала и когда, проснувшись, умывалась у реки, то поняла, что снова стала видимой.
– То есть, когда смогли успокоиться и расслабиться, – понял граф.
Они переглянулись с Перчиком, который почему-то выглядел весьма удивленным, хотя я уже рассказывала ему эту историю. Похоже, тогда он не поверил мне и только сейчас осознал, что мне действительно удалось стать невидимкой на какое-то время.
– Вы очень необычная девушка с очень особенными способностями, – продолжал граф Пинский. – И нам еще стоит с ними разобраться. Но сейчас, я думаю, стоит в общих чертах объяснить вам ситуацию, в которую вы попали. В доме, в который вы влезли, проживает некий молодой ученый. Юный талант, стоит отметить. В свои двадцать лет он уже закончил Академию и обрел специальность артефактора.
Я вспомнила многочисленные колбы, трубочки, пробирки и проволочки в доме, куда я влезла и поняла, почему ими были завалены шкафы в комнате. Похоже, влезла я в лабораторию того самого юного таланта.
– Последняя его разработка, – продолжал граф, – это некое записывающее устройство, которое может записывать и затем воспроизводить разговоры. Пока технология несовершенна и требует доработок, но мальчик решил проверить свою разработку, когда находился со своим отцом в гостях у… скажем, так, одной высокопоставленной особы. И, как это нередко случается с юными непоседливыми дарованиями, сумел огребсти проблем на свою бедовую, хоть и очень талантливую голову. Он умудрился записать разговор двух… хм… скажем так, не очень лояльных к управляющей династии лиц.
Я сидела, выпучив глаза. Похоже на то, что я оказалась втянута в события, связанные с неким заговором. Против императора? Да кто ж мне скажет. Хоть намеками что-то все же решили сообщить, и то хорошо. А граф меж тем продолжал:
– Кто-то из этих лиц узнал, что появились свидетельства их разговора и решил уничтожить единственное доказательство – тот самый артефакт. Как вы понимаете, речь идет о камешке, который вам было поручено выкрасть из дома ученого. Проще всего было отправить туда ничего не понимающую и ничего не знающую девчонку. А когда артефакт был украден, от девочки стоило избавиться. На это уже отправили Псов. Если даже будут обнаружены следы юной грабительницы, они не приведут к заказчику. А поскольку девочку нашли бы… ну, скажем, на дне реки, то и рассказать о том, кто отправил ее в этот дом, она не смогла бы. Просто мелкая воришка, залезшая в чужой дом и прихватившая камешек, не понимая, что ворует.
Я умирала от страха, слушая достаточно жесткие слова графа. Вот это я влипла! Ну Кешка, в какую гадость ты меня втянул!
– У Псов не было цели отобрать у вас артефакт, – рассказывал граф, – им нужно было избавиться и от