— Владимир Петрович, — хмыкнул он. — Я если чё и загуглить могу, что не знаю. На фиг мне запоминать!
— Чё? — переспросил я. — Кого ты там собрался…
Я запнулся, не запомнив слово, которое слышал впервые.
— Ну мобильник достаньте и загуглите, чё по кайфу, — Исмаилов коротко повёл плечами. — Вон у вас мобила из кармана рубашки торчит, ага.
Я похлопал по карману и действительно нашёл телефон. Почти такой же, как был у Исмаилова. Достал, положил на стол, пытаясь понять, как это чудо техники включается. Ни кнопок, ничего… но в этот же момент экран на моей трубе вдруг вспыхнул. Я едва со стула не подскочил.
— Это чё за каранавал? — буркнул я.
— Да обычный телефон. Введите код, — спокойно сказал Борзый, явно не понимая, почему я так реагирую.
— Знал бы я ещё, какой тут код… — проворчал я.
— Ну тогда по Face ID. Я тоже свой код постоянно забываю!
— Ты по-русски можешь сказать, чё надо⁈ — раздражённо буркнул я.
— Камеру к лицу поднесите, Владимир Петрович, — объяснил ученик. — Вас, походу, в больничке хорошо прокапали, да?
Я не ответил, взял мобильник, покрутил и увидел то, что, видимо, было камерой, поднёс к лицу, как сказал Борзый.
Ничего не произошло.
— И чё, молодой? — я покосился на своего ученика, который, похоже, с трудом сдерживал смех.
Примерно так же выглядел пенсионер в моё время, когда видел мобильники. Пенсионером мне было рано становиться, поэтому придётся приспосабливаться.
— Владимир Петрович, — наконец прыснул смехом Борзый, но осёкся под моим взглядом. — Вы это… другой стороной поверните!
— Так тут камеры нет!
— Фронтальная там, — пояснил ученик.
Я повернул трубу и действительно разглядел наверху экрана точку, видимо объектив. Поднёс лицо, и экран мигнул, а передо мной открылись какие-то разноцветные значки.
— И чё дальше?
— Теперь скажите: «Слушай, Алиса».
Я снова строго посмотрел на Исмаилова.
— Ты чё гонишь? Я ещё с телефоном базарить буду? А потом скажете, что физруку надо жёлтую карточку вручить?
Но судя по физиономии Исмаилова, не похоже, что мой ученик шутил. Он на полном серьёзе предлагал мне начать разговаривать с телефоном.
— Так, а как… ну хотите, через браузер поищите, я ж хочу как проще…
Я задумался, пытаясь смекнуть — прикалывается Борзый или нет? Честно? По-первых, чувствую себя слепым котёнком. Будущее тут, конечно, не такое, как у фантастов было описано, но привыкать есть к чему. Поэтому допускаю, что с телефоном здесь тоже можно разговаривать.
А если нет? Что ж… окажусь в моменте простофилей, а потом Исмаилов поймёт, что да такие шутки в зубах бывают промежутки.
— Слушай, Алиса, — процедил я сквозь зубы.
Я уже приготовился спускать с Борзого три шкуры, как «коробочка» вдруг ожила приятным женским голосом.
— Привет, это Алиса, — разнеслось по каморке. — Чем я могу помочь?
Я с трудом удержался, чтобы не подскочить, стул подо мной заскрипел.
— Твою мать… — прошептал я.
Это что, восстание машин⁈ Внешне я всё же постарался сохранить спокойствие. Хотя, положа руку на сердце, сам едва удержался, чтобы не разнести эту хреновину об стену.
— Чем могу помочь? — вежливо продолжил тот же женский голос.
— Алиса, кто у нас президент? — пришёл на подмогу Борзый.
— Наш президент — Владимир Владимирович Путин, — уверенно ответила коробочка.
Я зыркнул на пацана.
— Как эту муть выключить?
— Зря вы считаете, что я муть, как я могу к вам обращать…
— Хватит, скажите, — пожал плечами Борзый, перебивая «Алису».
Коробочка наконец замолчала. Я поскреб макушку. Впечатления? Раньше подобное я видел только в кино. Я положил эту «смартфонку» обратно на стол. Прогресс всё-таки надо потреблять умеренными темпами, а то чокнусь.
— Ладно, потом пообщаюсь с кибер-бабой, — выдохнул я. — Оно ж это… никуда не передаётся?
Борзый только пожал плечами, с любопытством буравя меня взглядом. Думает, наверное, что физрук с ума сошёл. Представляю, что у него сейчас в голове. Пацан как-то нервно сглотнул. Да… походу мир сильно изменился. И придётся привыкать, если я хочу выжить.
Я снова посмотрел на ученика.
— Слушай сюда, Борзый. Теперь ты лично передо мной в ответе. Если сработаемся — я тебе по физре пять поставлю. Интересно?
Он пожал плечами, стараясь скрыть нервозность.
— Да не особо.
— Ну а зря. Слышал, тебя в армию забирают?
— Да, — буркнул он.
— Хочешь в армейку?
— Не особо, Владимир Петрович…
Я усмехнулся уголком губ:
— Армия, Борзый, делает из пацана мужика. В ВДВ пойдёшь, чё нет-то? Там с первого дня поймёшь, кто чего стоит.
— Не хочу я в ВДВ, Владимир Петрович, — он упрямо тряхнул головой, но в голосе послышалась неуверенность.
— А раз не хочешь, я тебе пять по истории и чё там ещё у нас…
— ОБЖ?
— Ага, по нему тоже пять поставлю в году. Поступишь в бурсу и получишь отсрочку, а там сам решишь, куда жизнь свернёт.
Я замолчал, наблюдая за его реакцией.
— А чё делать надо, Владимир Петрович? — заинтересовался Исмаилов.
— Вот это уже правильный вопрос, братец.
В этот момент его телефон, эта чёртова коробочка, дёрнулся на столе и засветился. Я напрягся, всё ещё помня голос Алисы. Вот хрен его знает, может, подслушивает?
— Чё она дёргается? — спросил я.
— Смска пришла, наверное… А чё делать надо, Владимир Петрович?
— Будешь мне с классом помогать, — я отвёл взгляд от мобильника. — Слышь, а почему ваш класс неблагополучным зовут?
— Ну… нас собрали из тупых и раздолбаев, — он будто сам не верил, что говорит это вслух. — Типа семьи неблагополучные…
— А знаешь, чем тупые и раздолбаи заканчивают?
— Батя говорит, дворником буду. Батя тоже дворником был… Потом сел, а как крайний раз откинулся — не работает ни хрена.
— Базар фильтруй, — буркнул я.
Внутри кольнуло знакомое — слишком много таких судеб я видел ещё в девяностые. Передо мной сидел пацан, который сам ещё не понял, что на развилке стоит. И походу таких красавцев в один класс упаковали. Понятно теперь чего класс экспериментальный. И почему Соня их дебилами зовёт.
—