Марсель ощутил, как злость внутри него разгорается с новой силой. Он понимал, что это всего лишь первые потери в предстоящей войне, но всем существом не хотел терять своих людей. Он дракон, грокх его побери! И то, что считает своим, отдавать не желает!
Зверь внутри него взревел, ощущая небывалую связь с человеком, частью которого был, уровень их синергии скакнул на новый уровень, и Марсель понял, что теперь может больше. И не только в драконьей ипостаси.
— Все в портал! — рявкнул он, когда двое магов без лишних слов остались, чтобы пожертвовать своими жизнями ради спасения тех, кого охраняли.
— Вы должны уйти! — проорали они в ответ, пытаясь оттеснить наседавших врагов. — Мы прикроем!
— Поверьте, я уйду, — мрачно пообещал Марсель, не собираясь умирать в этой пещере. Создал с обеих сторон от портала две магические стены и приказал: — В портал! Иначе вас зацепит.
Маги застыли в нерешительности. Держать стены-щиты, защищаясь от магических и физических ударов, слишком энергозатратно, чтобы ждать, когда маги переборют свои сомнения. И Марсель снова рявкнул:
— В портал, я сказал, грокх вас задери!
И магов будто сдуло в портал. Марсель набрал в легкие побольше воздуха и убрал одну из стен. Арахниды взревели в предвкушении скорой расправы над одиночкой и ощерились жвалами и клинками.
Глава 10.4
Однако напасть им было не суждено, потому что Марсель-человек прямо изо рта выпустил в них мощную струю настоящего драконьего пламени. Он не мог сказать, где именно оно в нем зарождалось. Наверное, в каком-то другом измерении, в котором находился его дракон, но непостижимым образом знал, что теперь всегда сможет использовать это умение.
Лицо Марселя опалило жаром, кажется, ресницы и брови сгорели, но это было совсем не важно, ведь коже пламя не причинило вреда. А вот арахнидов, как и в пещере до этого, испепелило за какие-то секунды, оставив лишь запах гари и горстки пепла.
Марсель слегка заторможенно отметил, что более полное слияние с драконом, оказывается, может и в самом деле сильно усиливать его-человека. Медленно повернул голову в другую сторону, туда, где за прозрачным щитом ждали своей очереди другие пауки, и нехорошо усмехнулся. Те при виде участи, что постигшей их собратьев, отпрянули, собираясь бежать. Но Марсель такой возможности им не дал — убрал свой щит и выдохнул еще одну разрушительную струю пламени.
В наступившей после этого тишине было слышно, как трещит нагревшийся докрасна камень. И этот треск становился все сильнее. Раскаленный воздух обжигал легкие. Марсель огляделся и понял, что свод тоннеля уже крошится и скоро обрушится. Такие большие температуры не пошли ему на пользу.
«Что ж, это будет хорошим завершением вылазки» — подумал Марсель и шагнул в портал, где его уже с нетерпением ждали друзья и соратники.
— Марс… — облегченно выдохнули они и стряхнули с пальцев остатки атакующих заклинаний.
— А без бровей и ресниц вам идет, — внезапно заявил Гимилай. — Даже на гобина стали немного похожи.
Марсель и не знал, радоваться ему такому заявлению или печалиться. На секунду замер и провел рукой по лицу. Бровей и ресниц и в самом деле не нащупал. Благо волосы на голове не пострадали.
— Не переживай, — успокоила его Лисса, — все отрастет. Наверное… — И с восхищенным блеском в глазах решительно добавила: — Но тебе и так идет.
— Ага, — покосилась на нее Лайза, придерживая Даниэля по руку. — Жена любит его любым: хоть с волосами, хоть без. А вот сама без волос кого угодно может оставить. Феникс как-никак.
Лисса неприязненно посмотрела на нагайну, сощурилась, собираясь сказать в ответ что-то колкое и резкое, даже рот для этого открыла, но тут между ними вклинился Гимилай и, бодро хэкнув, исполнил уже небезызвестный танец, больше похожий на конвульсии припадочного.
Все переглянулись, глядя на это действо и не зная, как на него реагировать. Наконец гоблин закончил и, счастливо улыбаясь, огляделся, предлагая оценить его старания. Марсель кашлянул, убеждаясь, что это был все-таки не припадок и гоблин ждет какой-то оценки своих действий, и нерешительно произнес:
— Эм… молодец? — И, увидев еще более широкую улыбку Гимилая, поспешил обратиться к старейшине: — Нам ведь туда?
— Туда-туда. Новый портал здесь уже открыть не получится, — махнул Милияй рукой вперед. Ухватил Гимилая за рукав и зашипел: — Что творишь ты⁈— Отец, неужели не видишь ты, как влияет танец мой на них всех⁈ Он волшебный! Зуб даю!
— Если будешь всем зуб давать, будет нечем есть скоро, — проворчал Милияй и отвесил сыну подзатыльник. — Чтобы я больше этих кривляний не видел твоих. И тетку накажу твою! Чему учит молодежь!
— Это, между прочим, искусство, — буркнул, насупившись, Гимилай в спину ушедшему вперед отцу без всякого смирения.
Ведь не зря ему тетя говорила, что искусство творит чудеса. Вон как его танец существ успокаивает! Никого равнодушным не оставляет! Поскорее бы только источник оживить. Вот тогда он выберется наружу и понесет свой танец в массы! Гимилай даже название для него придумал: «Гоблин-данс». Звучит же!
— Гимилай! — раздраженно закричал Милияй, уже открыв портал к подножию пещеры, откуда чужаки отправятся к наместнице.
И молодой гоблин поспешил вперед, остро жалея, что не может отправиться вместе с этой компанией. Вот кто разбирается в искусстве! А в племени его колотили уже несколько раз. Невежественные глупцы! А ведь он никому еще свои картины не показывал…
Нет, надо уже поскорее оживлять источник! И чем солдаты арахнидов для этого плохи? Как оказалось, они совсем не бессмертные и не так уж и сильны. К тому же гоблины теперь с ними в состоянии войны. Ведь так?
Глаза Гимилая заблести в предвкушении. Скоро по своим пещерам пауки по одиночке ходить зарекутся…
Глава 11
О том, что артефакты сами себя не сделают
Камень в магическом зрении переливался вложенными в него нитями заклинаний и тонкой вязью магических рун на гранях. Работа была выполнена безукоризненно. Но сколько же на это понадобилось нервов… Моих нервов! И тем приятнее результат.