Помнит, что читала, якобы со временем в роду Бестужевых стали рождаться слабые колдуны и род потерял позицию Великого рода… Знала, что княгиня Анастасия, после смерти своих родителей, оставалась единственной представительницей рода Бестужевых, поэтому к ней перешел титул княгини Бестужевой и все земли рода. К тому времени она уже была замужем за князем Зотовым и поэтому носила фамилию Бестужева-Зотова. В этом случае титул мужа переходит старшему из детей, если его признает родовой алтарь, а второй ребенок унаследует титул матери.
Что собственно и случилось. Но, поскольку Амалия умерла, этот титул перешел к Наталье… Вот, собственно и все, что было известно Наташе о роде своей мамы и бабушки. Никакой больше информации ей найти не удалось…
И месье Грувер ничего не рассказывал, уклоняясь от ответов…
Следующие несколько дней девушка ходила сама не своя, мысли и переживания не давали покоя. Видя ее состояние, в поместье, старались лишний раз ее не беспокоить.
Наташу одолевали сомнения, а надо ли ей сейчас снимать наложенную печать? Ведь это можно сделать перед наступлением 21 года? Но не получится ли так, что если печать не снять самой, ее срок действия закончится и случится всплеск силы, с которым она ничего не сможет сделать и вдруг навредит окружающим? Да и по всплеску силы, если она у Наташи есть, окружающие поймут, что она колдунья и ее свободная жизнь закончится! Получается, что идти к родовому алтарю все-таки надо… И кто такая Нора?
А если идти, то когда это лучше сделать? Если днем, то могут заметить окружающие, если ночью, то как это сделать?
Наконец, на третью ночь после обнаружения ключа от родовой комнаты, Наташа решилась.
Сославшись за ужином, что плохо себя чувствует, ушла в комнату и приказала ее не беспокоить до утра. Потом сидела и прислушивалась к голосам и шагам, дожидаясь, когда все лягут спать. Марту со Стефаном она отослала в столицу сдать товар и их не было в особняке. Вместе с ней в особняке оставалась только жена Стефана с сыном.
Около 12 часов ночи, Наташа приоткрыла дверь своей комнаты и выглянула в коридор. Она знала, что охранник, дежуривший ночью, пройдя по поместью, остается около входной двери и только каждый час делает обход. Шаги охранника княжна слышала около своей комнаты минут 10 назад, а значит, у нее есть минут 50, чтобы добраться до родового алтаря, а потом вернуться обратно.
Наташа осторожно направилась в подвальное помещение, стараясь не шуметь. Факел она не зажигала, взяв его с собой вместе со спичками. Спустившись по лестнице вниз и добравшись до тайной двери, девушка зажгла факел и обернулась в коридор, так как хотела убедиться, что свет факела не привлек охранника. Все было спокойно.
Подсвечивая себе факелом, она стала внимательно осматривать дверь. Увидела замочную скважину и вставила в нее ключ. Ключ не проворачивался. Наташа вспомнила, что она должна «дать двери каплю крови». Что это значит, девушка не совсем понимала. Просто проколоть палец и мазнуть кровью по двери? Или приложить проколотый палец куда-то конкретно?
Она, опять подергала ключ в замочной скважине и почувствовала укол в палец. На ключе имелась зазубрина, о которую Наташа и поцарапалась. Как только на пальце появилась кровь, по двери побежали всполохи сияния, такого, какое исходило от шкатулки в оранжерее и на двери засветился рисунок розы. И эта роза была поразительно похожа на те, которые росли в оранжерее. Недолго думая, Наташа приложила палец к бутону цветка, и он окрасился в алый цвет.
В этот же момент замок на двери щелкнул и дверь стала открываться. Наташа так и замерла, держа перед собой руку, потом быстро ее одернула и проскочила в родовой зал. При ее приближении, по стенам помещения вспыхивали небольшие камни и их слабое сияние, немного осветило зал, в который девушка попала.
Она увидела посреди зала большой камень, напоминающий янтарь и полностью похожий на тот, из которого был сделан ее кулон. Посередине в камне проходила трещина и от него исходило еле уловимое свечение.
Наташа почувствовала непреодолимое желание подойти к камню, положить на него руки… Ее тянуло к нему, как магнитом и девушка и сама не поняла, как оказалась около алтаря. Кровь еще сочилась из ее пальца, и она положила руки на алтарь так, что трещина, проходящая по камню, оказалась между ее руками.
Тут же княжна почувствовала головокружение и закрыла глаза. В голове стали раздаваться множество голосов, у нее что-то спрашивали, она мысленно на что-то отвечала. Это состояние она не контролировала. Потом она стала различать отдельные слова: «принимаем… достойна … нарекаем …», потом опять смесь голосов и сквозь них она различила женский голос, который повторял и повторял непонятные ей слова и Наташа сама не поняла, как стала повторять эти слова следом.
Ее тело выгнуло от нестерпимой боли, как будто ей выворачивали все кости, ее глаза распахнулись и она увидела, что горит. Но огонь не обжигал, а ластился к ней, еще через несколько секунд алтарь под ее руками начал леденеть. Наташа хотела оторвать руки от алтаря, но они как примерзли к нему… Поднялся ветерок, потом из-под её рук стали растекаться во все стороны черные плети, которые через миг окутало белым цветом и все стихло. А на алтаре осталась сидеть полупрозрачная ласка. Она с любопытством смотрела на Наталью и ее пушистый хвостик подрагивал.
Наташа стала обессиленно опускаться на пол, неотрывно смотря на это чудо…
Но, видимо не все потрясения этой ночи закончились и Наталью ждало еще одно. Не успела она присесть на пол, как над алтарем закружилась темная воронка и из нее показался хвост кисточка, потом чей-то зад и, наконец, все тельце непонятного существа, на голове которого возвышались завитые рожки.
Наташа не удержалась и взвизгнула:
— ЧЕРТ!
— Никакой я не черт! Я Четамуэль Первый, а вот ты кто такая??? — возмутился чертяка.
Наташа ничего не ответила, пытаясь прийти в себя и понять, не постигли ли ее проблемы со зрением и слухом.
А чертяка огляделся по сторонам, увидел алтарь и ласку, скривился и пнул ее копытцем. Ласка растворилась в воздухе, а потом Наталья почувствовала жжение у себя в районе правой ключицы. Оттянув ворот платья,