После починки его крыши, Тилла и Ания потратили несколько дней на уборку, расстановку стеллажей, разделение запасов по категориям. Они устроили настоящий переполох, когда наткнулись на старые платья — пестрые, выцветшие, всякие там с оборками и кружевами, которые явно давно не надевались.
— Посмотри на это! — засмеялась Тилла, держа в руках платье с порванным рукавом. — Можно в театр идти, а можно просто пыль да паутину кормить!
— Ах, эта паутина… — фыркнула Ания, взмахивая метлой и ругаясь на каждую ее ниточку. — Кажется, она поселилась здесь с момента основания замка!
Позже к замку подъехала повозка из соседней деревни. Мартен встретил возницу и помог разгрузить зерно и тюки сена. Среди всего этого добра была и купленная у фермеров живность: две молочные козы, которые осторожно оглядывались по сторонам и недовольно блеяли, да куча кур с утками, кудахчущих и крякающих, норовивших разбежаться и разлететься по всему двору.
Поглазеть на них выскочили дети, что совсем не ускорило процесс заселения новых жильцов в обновленный хлев. Зато добавило шума, суеты и веселого смеха.
Одна из коз вдруг боднула Мартена в бок, и он от неожиданности крякнул, совсем как селезень. Затем почесал затылок и хмыкнул:
— Вот так встречают новых хозяев! Зима будет теплой с таким приемом.
Я стояла в стороне, наблюдая за этим шумным процессом. Теплые голоса, звук распахивающихся дверей и шелест сена… Все это возвращало жизнь в старые стены. Замок оживал вместе со мной, будто он тоже прошел через испытания и теперь готов был встретить новый рассвет.
Позже, когда суета улеглась и жильцы осели в своих комнатах, я снова решила подышать свежим воздухом и вышла на задний двор. Прохлада вечера щекотала кожу, смешиваясь с запахами земли и трав, пропитанных осевшей после тумана влагой. Ржавчина на разрушенном фонтане блестела под закатными лучами солнца, а легкий шелест последних не опавших листьев шептал что-то ветру, словно делясь старыми тайнами.
В одиночестве пробыла я не долго — из замка вышел Мартен. Он отправился что-то доделывать в хлеву, а после присоединился ко мне.
— Вы бы в тепло возвращались, Госпожа Элира, — начал он, тяжело дыша после работы. — Сосем не дело сейчас заболеть.
Я улыбнулась и плотнее закуталась в шерстяной плед, накинутый на плечи.
— На свежем воздухе легче думается, Мартен.
— Забили вы свою головушку проблемами… Не надо, отпустите их. Давайте я вам лучше легенду расскажу.
Заинтересованно вздернув брови, я кивнула.
— Вспоминал я тут давеча, как бабка моя истории всякие рассказывала перед сном. О старых родах и царях, о завоеваниях и чудовищах. Быль и небыль сплетались в ее словах воедино, и сложно было определить, где что. О Тал’ларенах — ваших предках и основателях этого замка, у нее тоже сказки имелись.
Я затаила дыхание, слушая, как его голос сливался с вечерним спокойствием.
— Говорят, — продолжал он, — что Тал’ларены были потомками могущественного мага, который в далекие времена заключил сделку с драконом. Не просто с любым, а с самим Первым Драконом Небес, что пришел с огнем на людские земли и основал здесь Империю. Этот маг предложил себя в служение, свои знания и мудрость в обмен на свободу плененных и раненных. Дракон мало знал о человеческой магии, и предложение старого колдуна оказалось ему более чем интересно. Сделка состоялась.
Мартен замолчал, и я недоуменно спросила:
— Это все? Вся легенда?
— Нет, просто… то, что дальше, напрямую касается вас.
— Так продолжай же скорее!
— Маг так долго служил завоевателям, что его магия изменилась. Она напиталась чуждым огнем и силой. Сам того не ведая, он получил от своего повелителя дар — способность влиять на магию драконов. Усиливать ее. Или сводить на нет.
Я ошарашенно приоткрыла рот.
— То есть… Погоди, как это «сводить на нет»?
Мартен развел руками:
— Возможно, это выдумка, госпожа. Я не знаю, сколько в этих словах правды. Но должен сказать вам еще кое о чем: в легенде есть предупреждение. Дар этот не без цены. Говорят, что если кто-то из рода Тал’ларен потеряет связь с истоками своей магии — корнями и духом предков — то сила эта обернется против него самого. Словно огонь, что сжигает изнутри.
Я вдохнула глубже и растерла виски пальцами.
— Да это скорее проклятье, а не дар.
Мартен устремил задумчивый взгляд на замок и пригладил бороду.
— Любой дар — своего рода проклятье, госпожа.
Нас окутала тишина. Я смотрела на разрушенный фонтан, на его покрытые мхом и трещинами камни, и вспоминала о Рэйдаре. О том, что он говорил.
«Ты не умножаешь мою силу, Элира. Не даешь мне наследника. Магия ошиблась — ты не моя истинная».
Теперь многое встало на свои места…
Магия не ошибалась. По крайней мере, не та, что отвечала за истинность, ведь метку я не подделывала. Она и сейчас горела на моем плече, несмотря на разорванный союз.
Всему виной совсем другие чары. Родовые. Те, о которых я так мало знала, которыми не умела управлять.
Я — последняя из Тал’ларенов. Что, если Сила, дремлющая во мне, восприняла Рэйдара врагом? Ведь он император драконов — самый могущественный из всех ныне живущих. Чем не прототип того, Первого, пришедшего на земли людей с огнем и мечом?
Перед глазами снова пронеслись эпизоды недавнего прошлого, и сердце мое застучало быстрее.
Письмо, вспыхнувшее и обратившееся пеплом, едва я его распечатала.
Браслет, превратившийся в лужицу мутного золота.
Что, если между ними не было связи?
Что, если уничтожила их я сама? Не осознавая.
Магия защищала меня от чего-то или зачищала все оставшиеся следы Рэйдара в моей жизни.
Голова готова была взорваться от мыслей и вопросов! Глубоко вздохнув, я постаралась успокоиться.
— Есть еще кое-что, о чем я должен вам сказать, — снова заговорил Мартен, с прищуром глядя на западную башню. — Вы же знали, что в Лаэнторе есть подземелья?
Я моргнула, выныривая из омута мыслей, и перевела взгляд на смотрителя.
— Что?
— Подземелья, — повторил он. — Как и в любом старом замке.
Конечно же я не знала! Вернее, не успела еще подумать в эту сторону — без того хватало проблем и задач.
— Замечательно, — вздохнула. — Подземелья. Надеюсь, они не подтоплены?
Мартен замотал головой.
— Нет-нет, в этом плане там все прекрасно. Добротная кладка, каменные плиты,