— Доброе утро, госпожа! Их доставила императорская карета час назад. Приказано передать вам лично, — сказал юноша и поспешно удалился.
Мартен пододвинул ко мне резной сундук.
— Мы отнесем их внутрь?
Я молча кивнула. Голова оставалась тяжелой после сна, и сосредоточиться было невозможно.
— Их доставил этот парень? И ждал целый час пока я проснусь?
— Нет, это Гедрик, наш сын, — ответила Ания. — Он привозит продукты с рынка и помогает нам тут, если рук не хватает.
Минуту спустя я стояла перед открытым сундуком. Внутри — мои платья, книги, гребни, шкатулка с украшениями, любимая теплая шаль… Все то, что я не смогла забрать, ведь мне не позволили даже вернуться в покои. Я провела пальцами по складкам ткани, узнала запах лавандовых саше.
Во втором сундуке — флаконы с маслами, лечебные травы, инструменты целителя. Вещи, которыми я не пользовалась со времен выпуска из академии.
А в третьем, самом маленьком… сверкающие позолоченной вышивкой мешочки. Когда я открыла один из них, в ладонь высыпались золотые монеты. Тяжелые. Чистые. Наверняка отпечатанные совсем недавно и еще не бывавшие в обороте.
Я смотрела на них, как на плевок. Что это?
Подачка от благородного императора драконов брошенной бывшей жене.
Или откуп за изгнание?
Я сжала мешочек, резко затянула завязку и швырнула в дальний угол. Монеты звякнули и рассыпались по полу.
Я села на край кровати, держась за виски.
Он знал, как больно мне сделал вчера. Знал, что утро — мое любимое время суток, когда я в максимально хорошем настроении, несмотря ни на что. Знал, что я никогда не взяла бы этих денег добровольно. Но отправил.
Ветер зашевелил занавески, в окно влетел сухой лист. Он кружился, кружился и опустился рядом со мной, словно знак.
Осень. Умирание. Переход.
Я поднялась и подошла к зеркалу в резной старинной раме, висевшему на стене рядом с платяным шкафом.
Уставшая, слегка отекшая из-за того, что плакала накануне. Длинные, спускавшиеся до талии волосы потускнели и потеряли блеск темной рыжины. Но глаза… мои глаза были живыми. Фиолетовыми, как диковинный ледник, в котором отражается пламя.
— Ты сломал меня, — прошептала я. — Но не уничтожил.
Смотритель Мартен постучал снова.
— Простите, госпожа, но… еще кое-что.
— Что? Входи.
Я запахнула пеньюар и обернулась.
— Пока поднимали сундуки по лестнице, потеряли… там еще был запечатанный конверт. Без подписи.
Он передал мне тонкий свернутый лист и ушел.
Печать — серебристая, чужая. Совершенно точно не императорская, на той изображен дракон, обвивающий хвостом меч, а тут змей, пронизанный посохом через пасть и незнакомые мне иероглифы по кругу. Сомневаясь, я разорвала сургуч.
Внутри — пусто. Просто белый лист.
— Это какая-то шутка? — пробормотала я и перевернула бумагу.
На обратной стороне конечно же ничего не появилось.
И вдруг… браслет на моей руке — дар уважения, который преподнес советник в день свадьбы — дрогнул. А затем резко нагрелся, обжигая кожу.
— Ах! — я воскликнула и сбросила его на пол вместе с пустым письмом.
Браслет засветился изнутри мягким голубоватым светом — а затем расплавился, прямо на камне, оставив едкий кисловатый запах.
Белый лист медленно истлел, словно задетый невидимым огнем.
Я застыла.
Это было очень похоже на уничтожение улик… В бумаге таилось заклинание!
Кажется, меня не просто изгнали. Меня использовали.
Глава 2
Я закрыла ворота.
Не прикрыла — захлопнула с грохотом, будто тем самым отрезала все, что осталось за ними. Все, что гнило, жалило, жгло. Все, что не давало мне дышать неделю назад, когда я смотрела на расплавленную лужицу золота, на пепел пустого письма.
Этот браслет являлся для меня не просто украшением.
Он был самым обычным из всего, что лежало в моей шкатулке. Без драгоценных камней, изысканных плетений, и статуса, кричавшего о том, кем я тогда являлась. Не девочкой-сиротой, поступившей в академию целителей, чтобы в дальнейшем помогать людям, и не последней из рода Тал’арен, на чьих плечах лежал груз редкого дара. А женой императора. Красивой куклой, которой «повезло» обзавестись меткой истинности на плече.
Мне «удача» улыбнулась дважды — я не только оказалась истинной дракону, я еще и магией обладала особенной, которая должна была усиливать его мощь и силу.
Тут, правда, что-то пошло не так, но это уже другой вопрос.
Во дворце я ощущала себя таким вот простым и неброским браслетом в груде ярких помпезных украшений. Мне было неуютно, я была белой вороной, и никому не приходило в голову помочь мне пережить это непростое время.
Никому, кроме советника моего мужа по внутренним делам империи.
Велерий был единственным из всего императорского двора, кто с первого дня принял меня тепло. От него не было косых взглядов и шепотков за спиной о моей «недостойности» быть женой Его Величества. Не было презрения или предвзятости. Иногда мне казалось, что он старался заменить мне отца — давал советы, когда я спрашивала, приставлял дополнительную охрану во время турниров или праздников, если вокруг было слишком много людей.
В день свадьбы каждый приближенный к Рэйдару лорд преподносил его невесте — то есть, мне — какой-то подарок. Это были заколки и гребни для волос, платки из заморских тканей, сладости, духи, живые цветы в кашпо, музыкальные шкатулки и прочее. А Велерий подарил браслет.
Рэйдар усмехнулся тогда неказистости подобного дара. А я сразу же сроднилась с этой вещицей, едва лишь взяла ее в руки. Старый советник понимал меня, и это было самым ценным, что он мог мне подарить.
Я старалась надевать браслет каждый день. Когда забывала, ощущала себя не в своей тарелке и торопилась скорее вернуть золотой ободок на запястье. Он прекрасно сочетался с более богатыми украшениями, и в случае необходимости я могла вписать его под любой наряд.
Рэйдар посмеивался, и считал это моей «милой сумасшедшинкой» — надевать на себя такую дешевизну. Он не заставил меня выкинуть подарок только потому, что уважал Велерия — тот получил свою должность еще при старом императоре — отце Рэйдара, — и с годами стал одним из тех, в ком он оставался безгранично уверен.
И вот теперь, с этим браслетом оказалось связано нечто темное и таинственное… Почему он расплавился