— Не отказывай себе ни в чем.
Я же, как человек, не склонный к переменам, приобрел все тот же кожаный плащ и шляпу. И еще по мелочи, но сразу в нескольких экземплярах. Было ощущение, что несколько комплектов мне пригодится — уж очень часто одежда на мне приходит в негодность.
Да и вылазки в Город никто не отменял. А сколько еще времени пройдет, пока Кара сможет обустроить себе мастерскую и обеспечивать местных добротной одеждой? Думаю, достаточно, чтобы я сносил и с десяток комплектов плащей и потерял столько же шляп…
У оружейника из огнестрельного мне не приглянулось ничего — мои револьверы опережали все, что было представлено на прилавках. Единственное из оружия, что мне захотелось купить это клинок, очень похожий на мачете по внешнему виду и по размеру. Но продавец назвал его странным названием — тапанга. Его ножны были оборудованы для крепления на спину — легко выхватить и не мешается в движении.
Дополнительно я приобрел две одинаковые кобуры и ремень, чтобы удобно разместить револьверы на поясе.
Когда с покупками было покончено, уже настал вечер и к тому моменту вернулись Мар с охотниками. Да не с пустыми руками — на волокуше они приперли целую тушу рогача, что вызвало бурную реакцию всех. Даже торговцы не отказались поучаствовать в празднике — основание города все же не рядовое и достаточно веское событие.
Откуда-то появился и алкоголь, и легкие закуски и помимо свежего и вкуснейшего мяса, зажаренного на огне, стол, наскоро сделанный из досок, которые кто-то быстро припер из Города, ломился от разной еды.
Торговцы не задержались с нами надолго — переход через Слои оказался слишком утомительным, и они довольно рано разошлись отдыхать. Это дало Эхо возможность хоть ненадолго поучаствовать в празднике, пусть и под покровом максимальной конспирации: поверх гоблина я накинул длинный плащ, полностью его скрывающий. В темноте всё равно было сложно разобрать, кто именно веселится, а лавки торговцев находились на достаточном отдалении.
Мар и охотники сразу прошли привязку к Колыбели, и процедура проходила на глазах у всех новоиспечённых горожан. Эхо же, следуя традиции, произнёс положенную речь и каждому ткнул в лоб фигу.
— Это еще что такое? — Мар ржал минут пять и не мог успокоиться. — Это Шам его так научил? Вы кому мелкого доверили, люди, он же потом вас грибы жрать заставит!
На что скромно стоящий в стороне бывший шаман скромно кивнул — он с достоинством принимал похвалу своему юмору и таланту к сочинительству стихов. А Эхо к исполнению.
Я смотрел на веселящихся друзей и наслаждался минутами спокойствия. Все друзья живы и рядом. Срочные дела решены. Новый город основан. Теперь оставалось только жить.
И в самый разгар праздника, когда все были навеселе, произошло то, что и должно было.
— Смотрите! Новичок! — закричала Кара, указывая на ворота Колыбели, где в свете закатного солнца стояла слегка потерянная фигура человека.
Вот только настоящие дела по сути начинались именно сейчас. Всё было впереди. Хорошее, плохое — сложно судить, да и неправильно. Целая жизнь.
Интерлюдия III
В Цитадели было шумно — такого фатального разгрома никто не ожидал. Две огромные армии попросту перемололи друг друга, оставив после себя лишь несколько сотен живых бойцов — и то в таком состоянии, что живыми их можно было назвать лишь условно.
Это была настоящая битва на истребление. Да, главная цель была достигнута — орда гоблинов уничтожена. Но какой ценой?
Теперь все задавались вопросом: как долго Церкви придется восстанавливать репутацию на Первом Слое? И возможно ли вообще её восстановить? Ответа не было.
Куда страшнее было другое — вся верхушка, курировавшая поход, погибла. И погибла не в сражении, а странно, нелепо: неизвестная магия срезала их одним ударом. Никто не решался утверждать, что Враг действительно уничтожен. До тех пор, пока с Третьего Слоя не придёт подтверждение, любые слова были лишь пустым утешением.
Оставшиеся в живых братья не собирались ждать, пока объединённые города Центра начнут предъявлять претензии. Они торопливо собирали пожитки, хватали всё ценное и метались по залам, словно загнанные муравьи, пытаясь унести хотя бы часть богатств и архивов.
Ликон, глава Церкви Первого Слоя, в силу возраста не участвовал в походе и остался в Цитадели. Теперь он пожинал плоды провала Вейса, сидя в своём кабинете и раздавая приказы. Дверь распахивалась каждые несколько минут: молодые братья вбегали, быстро отчитывались, получали распоряжения и исчезали обратно, в тот хаос, что царил снаружи.
А потом — тишина.
Ликон поднял взгляд от документов и только теперь с запозданием осознал: уже больше получаса никто не заглядывал в кабинет. Ни стука в дверь, ни торопливых шагов по коридору. Странное, почти неестественное затишье. И самое тревожное — он не мог вспомнить, в какой именно момент шум стих.
Тишина была вязкой, чужой, давящей. Это не был покой — скорее предвестие, тяжёлое ожидание, будто за дверью уже стоит нечто, что лишь ждёт, когда он осмелится вдохнуть глубже.
— Арен? — позвал он помощника, который всегда дежурил за порогом. Ответа не последовало. — О, Спящий… какое испытание ты посылаешь своему слуге теперь?
Ликон был истовым верующим, одним из тех немногих, кто не воспринимал Церковь как удобный инструмент для власти и силы. Для него Демиург был истиной — создателем и сновидцем, чьи следы пронизывали каждый Слой от начала и до конца. Сомневаться в этом было невозможно.
Он поднялся, суставы скрипнули, и надел амулет, созданный специально для Первого Слоя, пожирающего магию и технологии без разбору. Амулет мог выдержать любой удар. Один. Но абсолютно любой силы. Даже самые могущественные братья не пробивали его с первого раза.
Холодный металл лег на грудь. С амулетом Ликон почувствовал себя чуть увереннее. Не спокойнее — но хотя бы защищённым.
Странное зрелище — древний старик в мире, где каждый мог переродиться в молодом теле. Но Ликон верил: перерождение не несёт ничего хорошего, и оттягивал его столько, сколько мог.
При этом слабым он не был. Церковь давала своим верным не только власть, но и ресурсы, и у Ликона накопилось достаточно способностей, чтобы удивить любого, кто осмелится проверить его силу.
Дверь скрипнула, отворяясь и открыла картину, которую глава Церкви никак не ожидал увидеть в Цитадели — своего мертвого помощника. Да не просто мертвого. Неизвестная сила просто разорвала его на куски и