Глава 3
Телега. Если это телега, то я, кажется, неверно понимал это слово. Потому что неслось данное деревянное сооружение на двух колесах так, как и люди бегать не могут. Это я успел заметить краем глаза, когда очнулся и принялся оглядываться вокруг. Ткань, закрывающая обзор окружающего мира, немного подпрыгивала на кочках, и именно тогда я обратил внимание на скорость. Бешенную скорость.
Со стоном перевернувшись на спину, я попробовал почесать воющее ухо и понял, что закован в грубые деревянные колодки. Сразу всплыла и последняя услышанная мной фраза, и четкий рисунок свинцового кастета на перчатке. А заодно и причина боли в ухе.
Помимо того, что мне заковали руки, так мне еще и ноги заковали в похожие кандалы, и соединили их через тонкую, но весьма прочную даже на вид цепь.
Церковники, драть вас в уши.
Которым я сообщил о том, что нахожусь в Степном, и выдвигаюсь к ним. Совершенно не понимаю, как они успели так быстро дойти до города, прошло меньше суток.
Конечно, была мысль, что и тут у них были свои связи, а имея артефакт для связи, сообщить о появлении нас в городе — плевое дело. Но тогда всё становилось еще запутаннее, я-то думал, что церковь о ордене ничего не знает, а тут возможны варианты и весьма нехорошие.
Дальнейшие события, уместившиеся в четверо суток бесконечной гонки, слились в один поток. Со мной не разговаривали, трижды в день отпускали на воздух, сделать свои дела, дважды в день кормили неплохой похлебкой, даже с мясом, когда делали остановку.
Чтобы нормально поесть, приходилось скрючиваться, поднося металлическую миску почти ко рту, и хлебать деревянной ложкой, разбег цепочек был небольшой, и я все эти дни, даже вытянуться не мог, не то, что почесать больное ухо.
Такое несоответствие в посуде было понятно и даже приятно, миской я и ранить никого не смогу, а что я могу сделать с ложкой, мои тюремщики прекрасно видели на примере гоблина. Хотя я был так зол, не смотря на отчаянное положение, что и деревяшку воткнул бы кому в глаз.
Один раз меня слегка побили, и я чуть не утонул, когда попытался сбежать, хотя и совершил это совершенно нечаянно. На большой кочке, вылетел из телеги, и жестко приземлившись на задницу, попытался удрать, но запутавшись в ногах, упал в холодный ручей, текущий вдоль маршрута. Воды нахлебался вдоволь, так как в панике растерялся и не сразу сообразил, как скрюченным из него вылазить.
Естественно, сбежать не получилось. Как копчик не сломал при падении, вот что удивительно. Телега успела удрать метров на двести, прежде чем ее «коняшки» поняли, что потеряли груз и вернулись за мной. Так же бессловесно меня закинули обратно в телегу, дали пару раз по печени, получили в ответ мое обещание завалить их при любом удобном случае и на этом инцидент был исчерпан.
После купания, гады помимо прочего забрали всю мою одежду и даже амулет Падшего, вместо этого натянув на меня какой-то мешковатый балахон. Даже обувь не дали. Хорошо хоть амулет шамана, позволяющий спокойно передвигаться по слою оставили, а то я бы прямо тут помер.
Мои попытки объяснить про амулет Падших — заканчивались ничем, меня просто игнорировали.
В общем, когда мы въехали в какое-то оживленное место, город скорее всего, я желал церкви и всем церковникам, только одного — страшной и мучительной смерти. Никакого диалога вести не собирался. И более того, ушел бы к Зейну, если бы он меня тоже не хотел бы убить.
Вот тот сейчас радуется, разворачивая свои орды на центральные города, для их поисковиков я был самой важной целью. Хоть в этом я смог сделать главное — увести гоблинов от Прешбурга.
Меня грубо вытолкали у каменного высокого здания, накинули на голову еще один мешок и повели внутрь. Всё это делалось молчком. Только в здании с ног сняли кандалы, так как длина цепочки на ногах не позволяла спускаться по ступеням нормально.
Восемьдесят шесть ступеней вниз, снова кандалы на ноги, еще метров сто движения и меня затолкали в какое-то помещение и усадили на стул. Кажется, пришли. Видимо, сейчас и начнутся для меня основные мои неприятности. Говорила мне Себия, не иметь дело с чертями, но я решил убедиться на личном опыте.
Проторчать с голыми пятками на холодном полу мне пришлось полчаса, прежде чем в комнате появились люди и с моей головы сняли мешок. Возмутиться я не успел. Так как стоило мне только оглядеться, набрать воздух, как я тут же получил мощный удар под дых. Гады!
— Спрашивают — отвечаешь. Говоришь без разрешения — наказание. Усвоил?
Отвечать я не стал, получить еще раз не хотелось, только кивнул, наматывая на ус. Выберусь, я тебя, гнида, на собственных кишках повешу. Неожиданная злость и желание жестоко наказать церковника, выбила меня из колеи. Словно это были не мои мысли. Но в душе, где-то глубоко, я был не просто с этим согласен, а считал, что надо действовать гораздо жесче.
— Ты, именованный Грисом, новорождённый из города Прешбурга?
— Да.
— Потерявший память и не помнящий прежнего родного мира, родных и близких?
— Да.
— Вступивший на путь Врага или являющийся частью его личности? Убийца Первого, тройки и разрушитель двадцати шести высших слоёв?
— Нет. — идиотский вопрос.
— Признаешь ли ты себя виновным в….
Неожиданно, в комнату вошел высокий мужчина, полностью лысый и с татуировками на шее.
— Брат Олиг, что тут происходит?
— Ведем допрос, брат Вейс, как было велено инструкциями, только привели первую точку. — один из трех, сидящих передо мной, поднялся отвечая.
— Допрос? А при чем тут этот человек и допрос? Он разве виновен в чем-то? Это доказано? Ритуал был проведен?
— Нет, ритуал плани….
— Олиг, черт тебя подери! Мне насрать на твою бюрократию! Быстро парня на ритуал, и чтобы через час он сидел в моем кабинете, а у меня на столе лежал отчет о проведении ритуала. Вы там на втором слое совсем охренели от своей безнаказанности? Фанатики хреновы! — дальше Вейс обратился к третьему сидящему передо мной. — Брат Гаст, за мной, в библиотеке мне нужен второй том Спящего,