Я выхожу из укрытия, раз так получилось, то судьба открыться ей. Ольга машет руками на эмоциях. Такая красивая, в летнем платье для беременных. У меня дух захватывает, хочу схватить и зацеловать. Пусть потом громит, что хочет. Волосы распущены, мечутся по спине светлым облаком.
− Оль, − зову тихо, боясь, как бы в обморок не грохнулась от моего вида.
Она оборачивается и застывает на месте. Глаза такие огромные, рассматривают меня. Молча делает шаг и обнимает. Я ее держу в своих руках и не верю в это. За эти месяцы истосковался по ее запаху и теплу.
− Ребят, я выйду, перекусить пора, − мямлит друг, спешно собирая бумаги со стола и убирая их в шкаф. — Вы поговорите пока. Стас, звякнешь, как освободитесь.
Киваю, целуя шелк волос. Как здорово!
Димка испаряется из кабинета, плотно прикрыв дверь. А я веду Ольгу к дивану, чувствуя, как она дрожит в моих руках. Так в обнимку и сидим. Она молчит, прижавшись ко мне, и я не знаю, с чего начать.
− Я знала… чувствовала… Что происходит, Стас? — отмирает наконец и шепчет, будто кто−то услышать может. — К чему все это? Снова тайны, в которые меня не хочешь посвящать?
− Нет, в этот раз тайны не мои, родная, − не могу наглядеться на любимую. Рука сама тянется к небольшому животику, такое чувство, забытое. Когда−то так же ее трогал, пытаясь почувствовать движения дочки. — Кто у нас будет?
− А вот не скажу, − задирается Леличка, слегка бьет по руке. — Не заслужил знать!
− Заслужил, − смеюсь, утыкаясь носом в ее шею. — Тебе все потом полковник Зуев расскажет. Прости, если сможешь, за все, что тебе пришлось перенести за эти месяцы…
− Исаев, ты даже не представляешь, что мне пришлось перенести! — яростно сверкает глазами, а я не выдерживаю, целую ее лицо. У Ольги пропадает желание кричать, гладит мои скулы, подбородок, с отросшей щетиной, потом припадает к губам. — Боже… я так тебя люблю… думала все, жизнь закончилась без тебя… дети только держали. У нас будет еще один сын, Исаев! Я тоже исполнила твою мечту!
Смеется сквозь слезы, продолжая ласкать мое лицо тонкими пальцами. Рассказывает о своей жизни без меня, перескакивая с одного на другое.
− А что дальше? — вдруг задает вопрос.
− Дальше… нам нужно подождать с неделю. Потом все закончится. Тебе все расскажут. Поверь, я не мог поступить иначе, вы могли пострадать. И нам нужно будет уехать, опасность все еще есть.
− Какое счастье, что мне нужно было сегодня документы Дмитрию завезти. Как увидела эту синюю иномарку, сразу поняла, что ты рядом… ты следил за мной.
− И не только я. Вы под постоянной охраной, − целую снова, не могу ею надышаться. — Я люблю тебя, Лелечка… жена моя, любимая, мать моих детей…
− Исаев, ты бредишь? Мы в разводе, − смеется, кусая за губу.
− Нет, могу доказать, что ты моя жена.
Встаю с дивана и ищу свой портфель. Он валяется у ножки стола. Достаю документы. Мы вместе с Ольгой рассматриваем свидетельство о браке, о рождении Егорки, водительские права ее и мои.
− Значит, Исаева больше нет? — поджимает губы огорченно. — А мне так нравилась твоя фамилия. Поэтому ты тянул с регистрацией? Потому что нас уже поженили, господин Громов?
− Да, предупредили тогда, чтобы в Загс не совался.
− И ты не болен смертельно?
− Нет, не болен. Это тоже было нужно для дела.
− А к Сергею меня отправлять тоже для дела нужно было? — толкает меня в плечо и тут же прижимается. — Или ты проверял, поведусь на него или нет?
− Считай, что проверял… не повелась, − смеюсь, прижимая к себе.
Как прожить еще неделю без нее и детей?
Эпилог
Ольга
Четыре месяца спустя
Просыпаюсь, мужа нет рядом. И в доме тихо, не слышно Егоркиного смеха. Не тянет из кухни вкусным завтраком и кофе. Сразу страх сжимает горло. Прошло несколько месяцев, а я все еще боюсь.
Спешно одеваюсь, путаясь в рукавах теплого халата, потом ковыляю в сторону детской. Кроватка пуста, пижама сынишки свисает с матраса. В кухне тоже нет никого. Выбираюсь на крыльцо и сразу слышу задорный смех. Вижу своих мужчин во дворе, возле сарая. Строят что−то вдвоем, инструменты валяются, доски.
Егорка визжит, его подкидывает в воздух отец, который тоже смеется. Залюбовалась этой картиной. Сын увидел меня первым.
− Папа, там мама! — рвется в мою сторону.
Стас несет мальчика ко мне, улыбается. С неба падает пушистый первый снег. Начало октября, но в горах рано выпадает снег.
− Выспалась? Я Егорку на улицу утащил, чтобы он тебя не разбудил, − муж целует меня в щеку. Заботливый мой. — Ты как себя чувствуешь?
− Вроде нормально, − сразу прислушиваюсь к своему организму. Мне рожать со дня на день, Стас даже бюро свое на помощника бросил, постоянно рядом. — Вы что там делаете?
− Да… думаю вот кроликов купить, клетку строим, − поясняет Стас и сынишка поддакивает.
− Там клелики зить будут… м−мм… м−мм… такие клелики, маникие! — от восторга сразу слова не может подобрать.
Целую малыша в румяную щечку, соскучилась.
− Вы не завтракали?
− Нет, думал, ты проснешься и вместе приготовим завтрак. Егорку молоком напоил.
Мы вместе готовим завтрак, превращая готовку в игру. Потом вместе убираемся в кухне и идем строить клетку дальше. Я сижу на скамейке, завернувшись в плед, Егорка носится, то приносит отцу инструменты, то держать доску помогает.
А я поверить не могу своему счастью. До сих пор…
Четыре месяца назад мы встретились со Стасом в его конторе. Я была так рада, что он жив, что даже не разозлилась на инсценировку его гибели. Неделю встречались тайком, на нашей квартире. Я привозила Егорку, малыш ведь и так общался с отцом. Юле и маме рассказала сногсшибательную новость уже потом, когда прошел суд над преступником, от которого прятали Стаса.
Потом меня посетил полковник Зуев. Приехал в гости к нам в дом и рассказал историю с самого начала. Однажды Стас засиделся в конторе допоздна. В офис ввалился человек, которого преследовали бандиты. Он попросил Исаева припрятать документы и связаться с полковником Зуевым, назвал ведомство, в котором он работает. Потом оставил папку и ушел.