Вероятность того, что детектив Чемберс рассказала начальству о моем визите к Паскалю, была весьма высока, и вообще-то она даже могла подать на меня жалобу, так что мне не стоило лгать.
– Мы немного поговорили.
– А вы полны сюрпризов, профессор.
– Но он мог нарисовать меня с фотографии. На самом деле этот портрет очень похож на фото из моего университетского досье.
Инспектор Робертс что-то прогудел себе под нос, но не стал развивать тему. Вместо этого он повернул голову и оглядел галерею.
– Господи боже, никогда не видел столько хипстеров в одном месте. Вы только посмотрите на усы того парня – вылитый боксер столетней давности.
Я проследила за его взглядом, но никаких хипстеров не увидела, потому что, стоит признать честно, я понятия не имела, как они выглядят.
– Что вы скажете об этих картинах? – снова повернулся ко мне инспектор Робертс.
– Уверена, что они отличные, но такой стиль не для меня. Они слишком… тревожные.
– Тревожные, точно. А от этого аккордеона у меня и вовсе мурашки. – Он преувеличенно передернул плечами. – Симпатичная юная леди сообщила мне, что на каждой картине спрятан шприц, но вы, наверное, и так уже об этом знали, раз вы приятели с художником.
Я бросила на него взгляд искоса.
– Я пока еще ни одного не нашла.
– Да ладно? Мне казалось, они хорошо заметны.
– И вы нашли шприц на картине с детьми на пляже?
– Конечно, проще простого – он был в волосах девочки. Но вот на вашем портрете пока не удается. Впрочем… а, вот он.
Он ткнул пальцем, и я увидела шприц, вплетенный в узор листьев монстеры. Его игла почти утыкалась мне в шею.
Инспектор Робертс прикрыл рот рукой, чтобы звук не уходил в сторону, и произнес:
– Интересненькое получается дело.
Глава 8
На следующее утро телефон завибрировал, уведомляя о полученном сообщении. Папоротник просил приехать в его офис. Полицейское управление района Кентиш Таун не значилось в списке моих любимых мест: с ним было связано слишком много дурных воспоминаний. Даже учитывая, что сейчас я выступала консультантом в расследовании, переступая порог этого здания, не могла стряхнуть ощущение, что виновна в каком-то преступлении. Последний раз я была тут почти десять месяцев назад, и с тех пор в обстановке мало что изменилось: в дежурном помещении все так же толпились десятки рассерженных, чего-то требующих посетителей, и все тот же многострадальный дежурный офицер пытался поддерживать порядок. Коридоры все так же отчаянно нуждались в ремонте, а в кабинете инспектора Робертса, когда я переступила порог, по-прежнему воняло так же ужасно, как и в его машине.
Сам инспектор Робертс поглощал обед, который, по моему мнению, решительно не подходил под понятие здоровой пищи. Когда я вошла, он привстал, промычал приветствие, жуя жареную картошку, и жестом предложил мне присаживаться в офисное кресло по другую сторону его рабочего стола. Залив картошку огромным глотком чая из автомата, он утер рот тыльной стороной ладони.
– С вами все в порядке?
– Конечно. А почему не должно быть? – озадачилась я, опускаясь на сиденье.
– Ну, тот шприц на картине, вчера вечером… шприц рядом с вашей шеей.
– А-а-а, – небрежно отмахнулась я. – Было бы о чем беспокоиться.
– Правда?
– Правда.
– Но, Юстасия… вашей жизни угрожают.
Я взглянула на него, не совсем понимая, какого ответа он от меня ждет.
– Зачем вы хотели меня увидеть?
– Я настоятельно советую вам пройти курс обучения самообороне.
– И вы хотели меня увидеть, только чтобы сообщить это?
– Нет, но настоятельно рекомендую принять мой совет.
– Ваш сержант уже сделала мне такое предложение.
Широкие брови инспектора Робертса взлетели.
– Серьезно? Я вообще-то собирался предложить себя в качестве наставника, но раз уж она меня обогнала, то занимайтесь с ней.
Он прокашлялся. Передвинул туда-сюда какие-то бумаги. Похоже, он пребывал в растерянности.
– Так почему вы хотели меня увидеть? – повторила я.
– Чтобы вместе посмотреть записи с камер на улице, где произошло отравление.
Я в нетерпении подалась вперед – неужели они обнаружили там Паскаля?
Инспектор Робертс повернул монитор так, чтобы я видела изображение, нажал кнопку на клавиатуре – и вид южной оконечности Бервик-стрит заполнил экран. Было темно, но довольно много людей проходили мимо камер, сворачивая с Питер-стрит, шли на камеру с северного конца Бервик-стрит или появлялись спиной с Уокер-корт. Я глянула на таймер внизу экрана – 22:19.
– Оживленно там было, – заметила я.
– В Сохо всегда полно народу в это время суток. Так что удивительно, что у нас нет свидетелей.
Видео еще какое-то время показывало идущих в разных направлениях людей, и вдруг инспектор Робертс нажал паузу.
– Почему мы остановились?
Он указал на монитор.
– Потому что вон наша жертва на пороге магазина.
Я открыла рот от изумления – как я могла не заметить?
– Отмотайте назад!
Инспектор Робертс отмотал на место, с которого мы начали, и я наклонилась поближе к монитору. Я ожидала увидеть бредущего по тротуару мужчину, от которого шарахаются прохожие, тыча в него пальцем и ругаясь, но ничего подобного: экран показывал пустой дверной проем, идущих мимо людей – и вдруг наш пострадавший уже сидел у порога.
– Да как такое возможно? – воскликнула я.
Инспектор Робертс нажал на паузу.
– Вот-вот. Конечно, там темно, но несколько фонарей все-таки есть. Мы видим, что публики довольно много – дальше по улице работают несколько баров и пара пабов. Движение оживленное, но мы уверены, что жертвы нет среди пешеходов. Мы просмотрели запись покадрово, но не увидели его в толпе. Вот мы видим дверной проем, где никого нет. Мимо идут люди. Дверной проем. Люди идут. И вдруг, как по волшебству, появляется жертва – но совершенно никакого следа нападавшего.
– И Паскаля вы на записи не увидели?
– Нет.
Я уставилась на экран – в моих воспоминаниях о той ночи было какое-то несоответствие с застывшим кадром. А потом я увидела.
– Но почему витрина магазина цела?
– Зорко подмечено. Ее разбили позже. – Инспектор Робертс промотал запись вперед. – На самом деле вышел форменный фарс, вам понравится, если вы фанат Лорела и Харди. – Он нажал пуск, и я мгновенно увидела, что токсин уже начал хозяйничать в теле жертвы: она извивалась на земле перед входом в магазин, закрывая голову руками, словно в попытке защититься, и судорожно перебирала ногами, то и дело пиная дверь магазина.