В палатке включаю фонарик в мобильном телефоне. Поздно вспоминаю, что вообще-то это по дороге сделать было можно.
Иван раздевается до трусов и ныряет в свой спальник, мне быстренько бормочет «спокойной ночи»
— А… ну… спокойной, — вздыхаю, начиная медленно раздеваться. Худи складываю рядом со своим спальником, туда же шорты джинсовые. На мне остаются майка, трусы и лифчик. Последний снимаю, как в пионерском лагере научилась — щелкаю застежкой, снимаю лямку с одной руки и вытягиваю лифчик через рукав майки.
Оглядываюсь на Ивана — глаза закрыл, дышит спокойно, значит спит.
Где-то у меня в рюкзаке были влажные салфетки, неплохо было бы вытереть лицо и руки. Умываться придется уже утром в озере.
— Серьезно? — раздается сзади, когда я склоняюсь над рюкзаком. Оборачиваюсь понять в чем дело. Упс, моя задница в стрингах прямо у Ивана перед лицом оказалась.
— Прости, тут так места мало. Я думала, ты спишь…
— Уснешь тут, — скрипит он зубами, — ты или ближе двигайся, или убирай жопку свою с моего горизонта.
— Прости, — разворачиваюсь и сажусь на спальник. Быстренько вытираюсь салфетками под пристальным взглядом Ивана. — Хорошо, что поехали. Правда? Свежий воздух, палатки, озеро. Если честно — это мой первый в жизни поход. Артем меня с собой никогда не брал, когда с парнями куда-то ездил.
— Я бы тоже не брал, — взгляд Ивана застрял у меня между ног, потому что я сидела в позе лотоса. — Возьмешь такую, потом ходи за ней, от мужиков отбивай.
Гашу свет и быстренько забираюсь к себе в спальник от греха подальше, слишком у Ивана красноречивый взгляд.
Устраиваюсь поудобнее, ерзаю. Внутри вполне себе неплохо, как в коконе, тепло.
Сон не идет совсем, меня постоянно сбивают звуки леса: крики птиц в ночи, резкий порыв ветра, шорохи. А еще и медведи могут бродить где-то рядом.
Мамочки!!!
— Иван, — зову совсем тихо.
— Ммм?
— Можно я к тебе? Мне одной страшно.
— Нет.
— Ну, пожалуйста.
— Юль, я же тебя предупреждал.
— Но мне страшно, там на улице что-то шумит.
— Деревья это, Юль.
— Иван, я тебе совсем мешать не буду, — двигаюсь к нему гусеничной прямо в спальнике. — Можем на один лечь, вторым накрыться.
— Нет!
— Ну, Иван…
— Выебу, — обрубает он и переворачивается на другой бок.
Зачем сразу так грубо? Слово еще такое нашел...
Вздыхаю, вглядываясь в непроглядную тьму палатки. Всхлипываю, реально страшно. Прямо рядом с палаткой начинает шуршать там, будто кто-то ходит.
— Иван, там кто-то есть.
— Это кусты. Ветер дует, они по палатке бьют.
— А если медведь? — резко сажусь прямо в спальнике.
— Юль… Спи уже, а!
— Не могу я, — раскрываю свой спальник и выбираюсь наружу. Дрожащей рукой включаю фонарик на телефоне, подползаю к выходу из палатки.
Мне нужно точно знать, что там никого нет, иначе не успокоюсь.
— Юль, ты принципиально своей задницей передо мной маячишь?
— Спи, — не оборачиваюсь даже. Задница ему моя мешает, видите ли. Лучше бы к себе пустил, обнял, успокоил.
Расстегиваю молнию на палатке и выглядываю наружу, свечу фонариком во все стороны. Кроме деревьев и палатки Магомеда с Лейлой, ничего не вижу. Справа раздается хруст веток.
— Мамочки, — быстро закрываю палатку обратно и выключаю фонарик. Там точно кто-то есть.
Решение приходит молниеносно. К черту любые риски, я к Ивану в спальник. Тяну за молнию, раскрывая его, и просачиваюсь внутрь. Иван такой моей наглости точно не ожидал, поэтому возразить ничего не успел. Закрываю молнию, удобно устраиваясь. Тесно, но вполне приемлемо. Мы с Иваном как ложки лежим, склеились.
— Юль, я тебя предупреждал, — сипит мне в ухо.
— Там кто-то ходит, я видела! Иван, ну, пожалуйста… Я тихонько тут у тебя полежу.
— И тебя ничего не смущает? — в его голосе слышится сарказм.
Смущает, конечно… Член его, который упирается мне в попку.
— Нет, — отвечаю ровно, — спокойной ночи.
Глава 19
Иван
Я обещал себе, что второй раз обязательно будет романтичным и красивым, но... Где мне в этом спальнике взять цветы, свечи, шампанское, музыку?
Хрен с ним, красивым и романтичным будет третий раз. Расстараюсь на сто процентов.
А сейчас...
Носом веду по Юлькиной шее, запах её дурманящий втягиваю.
Попалась птичка. Сама в капкан забралась, теперь не вырвется.
Никаких опасностей и тем более медведей в этой местности нет. Единственный опасный зверь здесь я.
Ррррр....
— Юль...
— А?
Малышка затрепетала, задышала глубже.
— Я обещал... А я слов на ветер не бросаю, — впечатываюсь в ее попку сильнее. Хотя куда сильнее? Тут так тесно, что мы с Юлькой, словно два слипшихся пельменя.
— Мне было страшно, — шепчет она.
— А сейчас?
— Тоже страшно, но по-другому?
— Страшно...
Забираюсь ладонями под ее маечку, сжимаю грудь. Юля охает и заводит меня сильнее. Она сама пришла, сама ко мне залезла — это то же самое, что попросила её трахнуть. В трусах, которые больше на нитку похожи, и майке, через которую просвечиваются соски. Уж я-то в женских сигналах хорошо понимаю.
Соски набухают и каменеют прямо под моими пальцами. Юлины ладони мечутся от натянутого на нас, как презик на член, спальника (иначе не скажешь) к моим рукам. Тут совсем некуда бежать, а молния под нами. Секс неизбежен.
— Иван... ох.... Иван... Я же не для этого.
— А для чего? — мой язык в ее ушке выписывает финты.
— Для защиты. Там медведь, я точно тебе говорю.
— Юль... Расслабься, малышка, ты под защитой, — в невообразимой тесноте перемещаю ладонь вниз по ее телу.
— Не уверена в этом, — выдыхает она, — совсем не уверена. Ммм...
Моя ладонь на ее животике, в трусиках на лобке с кучерявыми волосиками. Пальцы погружаются в вязкую влагу. Нагло глубоко насаживаю малышку на них, ласкаю изнутри.
Она выгибается и я вместе с ней, теснота очень ограничивает наши движения.
Мой член буквально разрывается от трения о бархатное гладенькое бедро, яйца поджались. Хочу в нее так, что мозг всмятку.
Вынимаю пальцы из текущей Юлькиной киски и тяну вниз боксеры. Мне реально даже назад бедрами не отклониться, чисто скольжу по ее телу вниз и вверх, врезаясь членом в ее писюшку медленно и глубоко.
В Юле так туго, что выть хочется.
— Ооох, о боже, ооох...
Жара в спальнике зашкаливает, мы оба покрываемся потом. Бью бедрами, тараня Юленьку, ласкаю пальцем разбухший чувствительный клитор. Просто пиздец, такого секса у меня ещё не было. Она тихо постанывает, имя моё шепчет. Темно, жарко, влажно, охуенно хорошо. Движения, как в трансе, медленные и синхронные.
Постепенно подкатывает оргазм. Меня всего размазывает от удовольствия,