— Сумеешь забрать, забирай, — ответил я. — Еще две-три таких ходки, и ты сможешь нанять целую армию. Я открою для тебя свои порты, но мы должны договориться уже сейчас. Кадис останется за мной навечно. Олово ты будешь продавать только мне, и цену на него мы установим договором. Если начнешь выкручивать мне руки, я пробью путь на Касситериды по суше. Поверь, там не так чтобы очень далеко. Если я прямо отсюда выведу когорту весной, то уже к лету она будет на месте. И тогда ты со своим оловом будешь никому не нужен. Я запру пролив, и корабли с твоим товаром никогда больше не зайдут в мои порты. Они станут законной добычей для всех. А сидонцев и тирцев я дальше Энгоми не пущу. Только мои корабли будут ходить на запад.
— Согласен, — протянул мне руку Одиссей. — В следующем году я начну договариваться с одним вождем из племени турдетанов. Бодо его зовут. У него есть пара внучек подходящего возраста. Телемаху шесть, значит, лет через восемь-десять я женю его на одной из них.
— Ну, если с делами закончили, давай пить, — показал я на стол. — Попробуй колбаску, Одиссей. Ты такого не ел точно. И плыви уже домой. Пенелопа тебя заждалась.
— Пенелопа? — поднял он на меня удивленный взгляд. — Да мы с ней и года вместе не прожили, я же все время в море. Пусть ждет. Доля ее такая.
* * *
Месяц спустя. Энгоми.
Священная пара спутников богини Бастет получила у нас почетные клички Мурка и Барсик. Вторую пару мы подарили Кассандре, приведя великую жрицу в состояние плохо скрытого восторга. Клеопатра таскала священных животных за хвост, не особенно боясь гнева богини с кошачьей башкой, а у меня появилась робкая надежда на то, что поголовье мышей в амбарах сократится до приемлемого уровня. Хотя бы в среднесрочной перспективе. Местные коты были диковаты и жили рядом с человеком, а не с человеком. А уж о том, чтобы такого на руки взять, и речи не могло быть. Расцарапанное лицо — это меньшее, что ждало бы смельчака. А вот Мурка оказалась сама нежность. Она терлась о ноги, выпрашивая кусок рыбки, и немедленно получала его. Наглая животина ела за троих, потому что иммунитета у здешнего народа к таким куртуазностям не было. Даже рабыни на кухне отдавали куски из своей похлебки, лишь бы потискать этот теплый шерстяной комок. Надо ли объяснять, что при такой кормежке мышами Мурка брезговала и, если бы не Барсик, грызуны ходили бы у нее прямо по голове.
Вот и сейчас Мурка сидела у меня на руках, издавая звуки блаженной сытости, а египтянин Анхер смотрел на меня во все глаза и, кажется, забыл, зачем вообще пришел. В его обросшей нормальными волосами египетской голове такое до сих пор не умещалось.
— Когда принесет приплод, я тебе подарю котенка, — не выдержал я его взгляда.
— Всех богов за тебя молить буду, великий государь, — пробормотал Анхер. — Священное животное — это счастье в доме. Сам бог Ра в виде акхеми-уашт, Великого Кота, сразил змея Апопа и тем спас этот мир.
— Переходи к нашим делам, — поморщился я. Египетская мифология была еще более запутанной, чем греческая, только про нее Кун свою книжку не написал. — Как те мастера, что выбрались сюда из Египта? Они хороши?
— Они неплохи, государь, — сдержанно ответил Анхер. — Для них непривычно высекать фигуры в движении, но они учатся. Это не глупые фенху, чьи руки подобны копытам осла. Это мастера из уважаемых семей, где деды учили отцов, и где отцы учили их самих. Для них огромная честь работать в храме богини Нейт… То есть, Великой Матери. Прощения прошу, государь.
— Весной нам нужно начать строительство крепости на острове Сикания, — сказал я. — Крепость будет небольшая, она должна защищать источник воды и давать укрытие двум когортам воинов. Камень там есть, его заготовку начнут уже весной. Кого ты выделишь на эту работу?
— Мастер Пахер — начальник работ, и пять толковых фенху дадим ему в помощь, господин, — не задумываясь, ответил египтянин. — Думаю, больше не понадобится.
— Тогда принеси мне макет, — сказал я. — Пять башен, из них одна с воротами. Ничего сложного.
— Слушаюсь, государь, — поклонился Анхер. — Только я прошу прощения у величайшего. Мне нужно сначала поставить лесопилку во Фракии, а это займет целое лето. А еще величайший повелел подновить стены в Алалахе и Каркаре. А еще он повелел построить акведук в Угарите. А за храмы Гефеста и Посейдона мы даже не принимались. Купцы просят построить святилище Гермеса, они готовы сами оплатить его. Государь, столько толковых людей у меня просто нет.
— Значит, надо учить, — стукнул я кулаком по столу, и обиженная Мурка, которая уютно дремала у меня на животе, обиженно мяукнула и соскочила на пол. Она потерлась о ноги египтянина, приведя его в полуобморочное состояние, и, не получив куска рыбы, фыркнула и гордо вышла в приоткрытую дверь.
— Не гневайся, государь, — побледнел Анхер. — Мы можем поступить так: разметку и фундамент делает умелый мастер, а стены выводит один из тех фенху, чьи глаза окажутся наименее косыми. У нас таких хватает. А стены в Угарите и Алалахе доделают тамошние мастера самостоятельно. Им только зерна нужно дать. Алалах, насколько я слышал, разорили дотла.
— Так бы и давно, — хмыкнул я. — Шовинист чертов. Никого, кроме египтян, за людей не считаешь.
Анхер мялся и сопел, выражая этим звуком полнейшее согласие с моими словами. Да, настоящими мастерами он признавал только египтян, и даже не скрывал этого. Надо поискать альтернативу этим зазнайкам. Того и гляди условия мне начнут ставить.
— Ладно, — небрежно отмахнулся я. — Забудь про Сиракузы. Занимайся лесопилкой и храмами. Ту крепость построят без вас. Я же вижу, вы не справляетесь.
Это был нокдаун. Анхер вздернул было подбородок, потом набрал воздуха в грудь, а потом медленно-медленно выдохнул. Он