Она была права, хотя мне не хотелось это признавать. Мои способности всё ещё восстанавливались после многолетней комы, и полное исцеление было необходимо для успеха операции.
— Хорошо, — неохотно согласился я. — Но я хочу участвовать в планировании. Знать каждую деталь.
— Разумеется, — кивнула Краснова. — Ты ключевая фигура в этой операции.
Когда все разошлись, я остался в зале совещаний, глядя на голографическую проекцию императора в стазисной капсуле. Лицо, отдаленно похожее на моё, лицо настоящего отца тела, которое я сейчас занимал… человека, которого я никогда не знал, но с которым был связан самыми причудливыми узами судьбы.
— Ты не один, — тихо произнесла сущность в моей голове, нарушив долгое молчание. — Я чувствую ваше родство. Его энергетический паттерн и твой… они резонируют даже через это изображение.
— Ты можешь чувствовать его? — удивился я. — Через проекцию?
— Не его самого, но… отпечаток. Эхо. Он сильно ослаблен, но в нём всё ещё есть жизнь. И нечто большее… потенциал, спящий глубоко внутри.
Я посмотрел на голографическое лицо императора, пытаясь найти хоть какое-то сходство с собой, какую-то связь с человеком, которого никогда не знал. Странное чувство долга, смешанное с виной, поднималось внутри меня.
— Мы вытащим тебя оттуда, — пообещал я тихо, хотя понимал, что он не может услышать. — И положим конец этому безумию.
Глава 22
Феникс-Прайм
Утренний гул базы сменился внезапным шумом у главного входа. Я услышал это даже в своей комнате, где пытался медитировать для восстановления сил. Крики, приветствия, грохот тяжелых ботинок по металлическому полу. Я знал этот звук — так могла шагать только одна гора мышц.
Не раздумывая, я выскочил в коридор и помчался к источнику шума, игнорируя отголоски боли в еще не полностью восстановленном теле.
Повернув за угол и выбежав в главный зал, я застыл. Посреди помещения, окруженный бойцами и техниками, возвышался гигант с совершенно седой короткой щетиной на голове и исполосованным шрамами лицом. Семь лет только добавили ему мощи — плечи стали еще шире, руки толще, а взгляд — тяжелее и опаснее.
Валун.
Он что-то говорил окружавшим его людям, раздавая короткие приказы своим характерным низким басом. Внезапно он замер на полуслове, словно почувствовал мой взгляд, и медленно повернулся.
Наши глаза встретились через весь зал.
— Ярик? — его голос, обычно грохочущий как камнепад, вдруг стал тихим и неуверенным.
Я сделал шаг вперед, затем еще один. Люди между нами расступались, создавая проход. Все разговоры в зале стихли.
— Привет, здоровяк, — сказал я, пытаясь улыбнуться, хотя горло внезапно сжалось. — Давно не виделись.
Валун двинулся ко мне, сначала медленно, затем всё быстрее, и вдруг этот двухметровый гигант опустился на одно колено прямо передо мной, чтобы наши глаза оказались на одном уровне.
— Это правда ты? — прошептал он, осторожно протягивая огромную руку, словно боясь, что я растаю от его прикосновения.
Я протянул руку навстречу, и его ладонь, мозолистая и покрытая шрамами, бережно обхватила мою.
— Это я, старина, — кивнул я. — Вернулся из мертвых, можно сказать.
Валун издал странный звук — нечто среднее между рыданием и смехом — и внезапно сгреб меня в объятия, поднимая над полом.
— Чертов мальчишка! — прогремел он, и я почувствовал, как его плечи вздрагивают. — Семь лет! Семь проклятых лет! Мы искали тебя повсюду, переворачивали каждый камень! А ты просто взял и появился, как ни в чем не бывало!
— Валун, ты меня раздавишь, — прохрипел я, но не пытался освободиться. Это был Валун. Мой Валун. Один из немногих людей, кому я безоговорочно доверял.
Он осторожно опустил меня на пол и отстранился, держа за плечи. Его глаза, покрасневшие и влажные, внимательно изучали меня.
— Худой как щепка, — проворчал он. — Кривцов совсем тебя не кормил в своем Гиперионе?
— По правде говоря, я был в коме большую часть времени, — я пожал плечами. — Не самая калорийная диета.
Валун издал низкий рык, от которого у окружающих пробежали мурашки.
— Клянусь, я лично сверну шею этому ублюдку. Голыми руками. Медленно.
— Встань в очередь, — улыбнулся я. — Но сначала нам нужно спасти императора.
Лицо Валуна стало серьезным.
— Краснова рассказала мне все по коммуникатору. Кто бы мог подумать — сразу два представителя семьи Долгорукий оказались живы.
— Много нужно обсудить, — кивнул я. — Операция должна быть идеальной.
— Тогда не будем терять времени, — Валун выпрямился во весь свой гигантский рост и положил руку мне на плечо. — Командный центр готов, все ждут только нас.
По пути он наклонился и тихо добавил:
— Рад, что ты вернулся, малец. Без тебя все было… не так.
Я молча кивнул, чувствуя, как что-то теплое разливается в груди. Некоторые связи время не способно разорвать.
В командном центре собрался весь руководящий состав Сопротивления. Краснова стояла во главе стола с трехмерными голограммами комплекса «Гиперион», которые Кирюша проецировал из своих имплантов. По обе стороны от нее расположились полковники и майоры, закаленные в боях ветераны с суровыми лицами.
Глеб с его модифицированным глазом стоял среди других специалистов по разведке, анализируя энергетические потоки и отмечая потенциальные точки проникновения. Близнецы, восстановившиеся после своей опасной миссии, присутствовали как ценные разведчики, их глаза синхронно следили за картами. Мои бывшие подопечные, теперь выросшие, занимали в Сопротивлении особое положение — их уникальные способности и опыт сделали их незаменимыми, несмотря на молодость.
— Теперь, когда все в сборе, — начала Краснова, когда мы с Валуном заняли свои места, — пора финализировать план. Времени мало. Согласно данным, которые добыли близнецы, Кривцов ускоряет работу над «Феникс-Прайм». Побег Ярослава заставил его форсировать события.
— Он будет использовать императора как замену мне, — сказал я, глядя на трехмерную проекцию стазисной камеры, где держали Александра. — Та же кровь, тот же генетический ключ.
— Но не те же способности, — заметил Глеб. — Без твоих сил Перевертыша установка будет нестабильной.
— Что делает ситуацию еще опаснее, — кивнула Краснова. — Нестабильный портал может привести к катастрофе большего масштаба, чем мы видели семь лет назад.
Валун ударил кулаком по столу, отчего голограммы на мгновение задрожали.
— Так давайте уже разобьем эту штуку к чертям! Я привел с