Над крепостью раздалось очень тихое и похабное хихиканье, которое усиливалось в моменты, когда девицы наклонялись, чтобы заглянуть в труднодоступные места, где, по их мнению, мог скрываться карлик-извращенец.
— Где же этот подонок⁈ — донеслось до енота, а воительница, матерясь, словно заправский сапожник, повела свой «отряд» дальше в развалины.
Бежать за ними енот не стал. Во-первых, он уже нагрел себе место. А во-вторых, это было попросту опасно из-за рыжей бестии. И мохнатый начал искать новую цель. Как назло, на площади были только одни мужики, среди которых оказался Леопольд, направившийся в один из магазинов. Скривившись, Брут уже думал отложить артефакт, когда с одной из прилегающих улиц вышла зеленоволосая самочка, очень хорошо знакомая ему.
Похабно оскалившись, зверь через миг водрузил монокль обратно и захихикал. Ничего не подозревающая жертва тем временем прошла к лавке со всякой всячиной и скрылась внутри. Над крепостью раздался тихий разочарованный вздох, однако через десяток секунд Нада вышла обратно. На лице у нее горела решимость, и, оглядевшись, она направилась в «Усталого искателя».
На площади вновь не стало ни одной цели, и рано обрадовавшийся мохнатый загрустил. Сегодня явно был не его день, и Брут решил немного подремать. Как вдруг из таверны, куда зашла зеленоволосая, начала раздаваться громкая ругань.
Это было интересно, и мохнатый передумал спать, ожидающе уставившись на заведение. Скандал внутри здания разгорался все сильнее, когда дверь внезапно открылась, и наружу вышли две взбешённые девушки: Нада и незнакомая краснокожая брюнетка, а сразу же за ними появился Зефир. Вид у командира был несколько растерянный, а еще самую малость раздраженный.
— Ты беспутница! — громко заявила зеленоволосая, указав обвиняюще пальцем на соперницу.
Обе через несколько секунд оказались в центре площади, и привлекли к себе внимание немногочисленных авантюристов.
— А ты тогда кто⁈ — вторила ей краснокожая, с вызовом скрестив руки на груди. — И не думай, что если отделала пару кретинов, то тебя здесь все боятся.
Помимо подглядывания за голыми девицами и вкусной жратвы, Брут не меньше обожал еще одну вещь — веселиться за чужой счет. Устроившись поудобнее, зверь приготовился к интересному зрелищу: «Прелестницы бьются за внимание командира». И пока он с нетерпением ждал начала представления, в его мохнатой черепушке, как обычно, откуда-то всплыли непрошеные обрывки странных мыслей: всему этому действу жутко не хватало большой бадьи с грязью и какой-то вкусной штуки под названием «поп-корм».
— Ты! — чуть ли не зарычала Нада. — Ритуальный поединок до первой крови, сейчас же!
— С радостью! — оскалилась соперница, что в купе с экзотичной внешностью сделало ее похожей на соблазнительную демоницу.
Брут перевел взгляд на командира, стоявшего у входа в таверну. Тот зажмурился, словно пытаясь стереть происходящее из памяти, а потом возвел очи к небесам, ища у них сил.
Однако через мгновение его лицо приобрело крайне серьезное и взволнованное выражение, отчего мохнатый уже сам забеспокоился, посмотрев наверх, и тихо выругался на енотьем.
В небе, прямо над площадью, кружила тройка белых голубей.
— Стойте! — нервно крикнул Зефир.
Вот только его никто не слушал. Зрители были в предвкушении веселья, а девчонки закусили удила и ни на что вокруг не обращали внимания.
А затем произошло неизбежное — одна из тупых птиц обгадилась…
Снаряд летел прямо на двух соперниц и стоящего рядом с ними Зефира, и енот даже прикрыл лапками глаза, чтобы не видеть того, что произойдет.
Раздался оглушительный взрыв, а затем перепуганные крики и чей-то громкий возглас:
— Стой, дебил! Не смей их сбивать!
Брут приоткрыл один глаз. Посреди площади была неглубокая воронка, по краям от нее стонали раненые. Чуть в стороне сразу на двух красавицах — брюнетке и зеленоволосой — прикрывая их своим телом, лежал командир. Каменные осколки оставили на бригантине отметины, а на незащищенных местах виднелись кровоподтеки.
Но, судя по всему, его человек был жив и не сильно пострадал. Мохнатый и сам не заметил, как задержал дыхание, и только сейчас облегченно выдохнул.
— Ты живой⁈ — раздался громкий голос чернявого, который спешил к Зефиру от лавки.
— У тебя кровь! — из-под командира прозвучали в унисон взволнованные голоса.
— Нужно укрыться, — ответил парень, поднимаясь с девушек.
Те мигом подскочили, ухватили на пару Зефира за руки и, не дав опомниться, утащили в ближайшую таверну; за ними тут же последовал Леопольд. Остальные люди тоже быстро разбежались с открытой местности. Брут же только прищурился и со злостью уставился на все еще круживших в воздухе птиц.
* * *
— Н-да, — протянул Зефир, пытаясь размотать забинтованную голову, пока они втроем удалялись от крепости.
Встревоженные девчонки постарались на славу, оставив только прорези для глаз, носа и рта. А на все заверения командира, что это была лишь пара царапин, они суетились только пуще прежнего.
Не помог даже эликсир, который Зефир при них выпил и полил на раны. И в итоге его чуть не упаковали в кокон.
В случившемся ранении и последующей гиперопеке со стороны двух соперниц, которые мигом забыли о разногласиях, присутствовала и доля вины самого парня — он оставил заплечную сумку и, самое главное, шлем в таверне, когда впопыхах вышел на улицу вслед за спорщицами.
— Странно, что они не увязались за нами, — проговорил Леопольд, у которого на плече сидел Брут.
Енот присоединился к ним, как только парни отошли от заставы. Мохнатый пройдоха отсиживался до последнего, резонно опасаясь разозленных посетительниц купальни.
— И слава Бойне, — пробормотал командир, сняв наконец дурацкие бинты окончательно.
Надев шлем, парень почувствовал, как на его плечах появился Брут, который только и ждал момента, когда Зефир закончит.
— Ты, кстати, чего такой неосторожный? — спросил у енота командир. — Та рыжая была дочерью главы клана, и если бы ты попался, у нас бы были большие проблемы.
Брут возмущенно затявкал, сваливая вину на зоркость и внимательность девушки. Да и в конце концов, он же не попался!
Спорить Зефир не стал, как и наставлять на путь истинный. Этого бессовестного пройдоху было не изменить, он это точно знал, потому что не раз пытался.
— Я поговорил с алхимиком, — сменил тему Леопольд. — Он действительно скупает косточки и готов платить за самые распространенные по восемьдесят золотых, а продает их за сотню.
— И что, он так