Ну да — я и в самом деле оказался его защитными чарами безмерно впечатлён. Даже если и не получится раньше срока в аспиранты пробиться, с таким аргументом меня несравненно сложнее достать будет хоть на дуэли, хоть в бою.
А риск… Да в первый раз, что ли?
— Как проверять-то собираетесь? — уточнил я, начав восполнять растраченную энергию.
— Увидишь! — отмахнулся Ночемир, освободил от ковра пол и взялся рисовать круг с вписанной в него пятиконечной звездой, причём использовал он для этого не мел, а серый порошок. Не иначе — пепел или какой-то алхимический реагент.
Профессор Чернояр тоже не бил баклуши — и неведомым образом переносил отражение магической фигуры на потолок. Вскоре пространство внутри пентакля подёрнулось рябью и наполнилось белизной — только не густой и молочной, каковой наполняет омуты прокисшая небесная сила, а едва уловимой, чистой и холодной.
Стылость! От её прорвавшихся наружу отголосков аж засвербело в носу.
— Прошу! — указал профессор на пентакль.
Я остановился у начавшего едва заметно дымиться внешнего круга и поинтересовался:
— Почему — астральный рыцарь?
— Астрал растворяет в себе энергию любого аспекта, даже белого. Бить чарами на расстояние там способны разве что архимаги да архонты. Но всё! Поспеши!
Вздохнув, я шагнул внутрь пентакля, ощутил холодное липкое сопротивление чуждой всему живому стихии и без промедления убрался прочь.
— Искажения на грани допустимого! — заявил Ночемир, внимательнейшим образом изучая закружившиеся в воздухе белые искорки, со стороны казавшиеся потревоженными ветром снежинками.
— Увы, — с тяжким вздохом согласился с ним профессор Чернояр. — Риск слишком велик.
И пусть я отнюдь не горел желанием ставить на кон свою жизнь, но так обидно стало, что словами не передать. Всё ж распланировал уже! Всё наперед продумал!
Да и аргумент лучше некуда!
Я припомнил, как отгораживался от заполонившей Гнилой дом в ночь небесного прилива стылости и усилием воли запер внутри себя производимые ядром искажения, после чего решительно ступил обратно в пентакль. На сей раз никакого сопротивления не уловил, да и энергию не взбаламутил вовсе — та осталась столь же прозрачной, как и прежде.
— Отлично! — расплылся в довольной улыбке профессор, и его слова донеслись до меня странно приглушёнными, словно прошли через толщу воды. — Давай!
Я шагнул из пентакля, но команда предназначалась отнюдь не мне. Лучи горевшей на потолке призрачным свечением звезды немного сдвинулись, и пространство лопнуло, я ухнул в неведомую бездну, окунулся в тишину, завис посреди одного сплошного ничто. А миг спустя вывалился из него в реальность, крепенько приложился пятками об пол и пошатнулся, едва устояв на ногах. Выпрямился посреди общего зала.
Очутился этажом ниже⁈
Задрав голову, я убедился, что перекрытия остались невредимы, а потом по лестнице спустились лысый профессор и его довольно скалящийся ассистент.
— Ты нам подходишь! — объявил Чернояр и протянул руку. — Аргумент получишь прямо сейчас, зерно абриса и содействие в возвышении после того, как сделаешь дело.
Я не ответил на рукопожатие, и удержал меня от этого отнюдь не приступ бешенства.
— Какое конкретно дело?
Профессор смерил меня недовольным взглядом, но всё же перечислил всё сказанное ранее за тем лишь одним исключением, что вместо «срамного рисунка» упомянул некие магические символы.
Я кивнул и задал очередной вопрос:
— Когда?
Чернояр развёл руками.
— Кто знает? Скоро!
Столь неопределённый ответ меня не устроил.
— Не собираюсь несколько лет ждать у моря погоды! Или давайте сразу и абрис, или через месяц я вам ничего не буду должен!
Ночемир едва не задохнулся от возмущения, да и от профессора повеяло жаром, будто раскалённый мрак накатил, но старикан сдержался и выдвинул встречные условия.
— Хорошо. Через два месяца заплатишь три тысячи целковых, и разойдёмся как в море корабли. Или четыре и получишь на руки зерно абриса.
Я покачал головой.
— Два месяца — слишком долго. Жду месяц и либо получаю зерно абриса, либо ничего никому не должен. И за зерно даю пятьсот целковых.
— Через месяц — зерно абриса, через два заплатишь за всё три с половиной тысячи и будем в расчёте. Только учти: приступить к выполнению нашего поручения нужно будет незамедлительно, по первому слову.
Возможно, я и свалял дурака, но ответил на рукопожатие и подтвердил:
— Договорились!
Всего заметно перетряхнуло, будто данное слово обернулось чем-то большим, вроде заготовки для карающих отступника чар, а потом лысый старикан стиснул ладонь с такой силой, что едва кости не затрещали. Свободной рукой профессор притянул меня к себе, мы даже упёрлись лбами.
Мрак!
Вырвавшаяся из старика тьма забралась в глаза и уши, проникла в нос и рот, но не обосновалась в голове, а провалилась к ядру, чтобы раствориться в наполнявшей его небесной силе. Делать ничего не пришлось — хватило и того, что не стал сопротивляться. Сгусток черноты присосался к духу сам собой, сросся с атрибутом, сделался его неотъемлемой частью. Изменил и одновременно изменился сам. Стал полноценным аргументом.
Ух!
Меня отшвырнуло от Чернояра и не просто отшвырнуло, а бросило через весь зал, и я раскинул руки.
Крылья!
За спиной вмиг расправились полотнища мрака, и полёт оборвался — я завис в воздухе, не касаясь ногами пола.
— Задаток внесён! — объявил профессор Чернояр и стиснул пальцами переносицу, постоял так какое-то время, затем сказал: — Ночемир, растолкуй ему что и как. И не забудь выдать сигнальный амулет.
От ядра разошлись исказившие дух вибрации, и я развеял крылья, упал на пол, зажал ладонями лицо. Ломило его на сей раз не слишком сильно, но из носа потекла кровь, пришлось доковылять до фонтана и умыться.
— Всё в порядке? — уточнил Ночемир.
— Угу, — пробурчал я, поднял руку и обратился к атрибуту.
Кисть немедленно окуталась огнём, только не порченым и не пурпурным, а проклятым и фиолетово-чёрным. Оно показалось куда плотней и смертоносней прежнего, но проверить так ли это на деле, не получилось.
— Ну не здесь же! — возмутился Ночемир. — Идём на задний двор!
Он вручил оставшиеся в кабинете на втором этаже мои котелок и трость, после чего провёл по служебному коридору в окружённый высоченными каменными стенами сад.
— Летать очень просто! — объявил молодой человек, безо всяких крыльев взмывая в воздух. — Твой новый аргумент — это не обычные крылья, нет никакой нужды ими махать.
Я попробовал повторить его манёвр, но из этого ничего