Армандо Прието Перес
О чем молчат мужчины… когда ты рядом
Armando Prieto Pèrez
Tutte le volte che vuoi
© 2014 RCS Libri S.p.A., Milano © Umberto Nicoletti
Перевод с итальянского В. Николаева
Художественное оформление М. Красюковой
Пролог
Запах играет решающую роль. Ты познакомился с очень красивой, чувственной, раскованной женщиной. Подходишь к ней, воздух, окружающий ее, приходит в движение, может, даже целуешь ее. И тут стоп! Она ошиблась духами. Не то чтобы они были неприятными или слишком резкими, нет, она просто ошиблась в их выборе. И словно в аккорде, в суммарном созвучии двух тел, что требует особой гармонии, прозвучала диссонансная нота.
А может случиться и наоборот. Как с той женщиной, которая шла мне навстречу. Ничего особенного, второй раз не посмотришь. Но когда она приблизилась, я почувствовал ее запах.
Я не из тех, кто разменивается на комплименты. И вот она уже в моей постели, с разведенными ногами и руками, лодыжки привязаны к задним ножкам кровати, а запястья – к спинке изголовья. Я собственноручно вырезал эту спинку из цельного куска дерева. По бокам спинки – фигурки двух обнаженных женщин в вызывающих позах представляют собой Воздержанность и Целомудрие. В моей личной интерпретации, разумеется. На талиях богинь я закрепил концы красного шелкового шарфа, стягивающего запястья распростертой подо мной женщины.
– Хватит, прошу тебя, – стонет она.
Я не реагирую, продолжая работать кисточкой, которую обмакиваю в смесь ароматных масел. В ней жасмин, пачули и шалфей, непревзойденное возбуждающее средство. Я начал с самых чувствительных точек шеи, спустился к грудям, обвел соски, потом еще ниже, к пупку. Принявшись за живот, я почувствовал, как аромат масел смешался с запахом ее кожи.
Запах, дрожь плененных конечностей, сладкая пытка кистью. Я рисую вожделение короткими прикосновениями кисти, сводя ее с ума. Она извивается, поднимает бедра, ее руки пытаются сорвать шелковые кандалы, но завязанные мною узлы не дают ей освободиться. Я ускоряю частоту прикосновений, ее дыхание учащается, и вдруг она с криком кончает, тело выгибается, пальцы ног сводит судорога.
Женщина, которую ты желаешь, похожа на лист чистой бумаги: вселяет такой же страх и обещает наслаждение. Так же обнажается перед тобой и так же отдается.
Я откладываю кисть, беру с ночного столика бутылку рома, делаю большой глоток, после чего прижимаюсь губами к ее губам, ложусь на нее, заставляя почувствовать тепло напитка и моего тела. Женщина, которую ты желаешь, похожа на лист чистой бумаги: вселяет такой же страх и обещает наслаждение. Так же обнажается перед тобой и так же отдается. И не надо просить у нее никакого разрешения, достаточно просто прислушаться к ней.
Когда вы стремитесь завоевать женщину, не надо тотчас требовать от нее многого, иначе она начинает чувствовать угрозу своей свободе и страх попасть в унизительную зависимость. И сбегает.
Но не от меня.
Продолжая целовать ее, я поднимаюсь все выше, ласкаю клитор кончиком члена, едва сдерживаясь, я отказываю ей в том, чего она так желает. От этой пытки ее глаза наполняются слезами.
– Луис, прошу тебя…
– Закрой глаза.
Она подчиняется. Я замираю. Она пытается приоткрыть глаза.
– Не открывай! – хриплю я.
Она прикусывает нижнюю губу, нервно сглатывая. Она полностью в моей власти.
Резким толчком я вхожу в нее на всю глубину, она вздрагивает от жестокости напора и вскрикивает. Я повторяю движение еще и еще раз, с учащением его ритма возрастает наслаждение, она опять кричит.
– А сейчас мы начнем все сначала, – шепчу я.
Глава 1
Сильный толчок сотрясает мой стол. Я успеваю подхватить свою кружку пива раньше, чем она опрокинулась бы на открытый блокнот. Поднимаю глаза.
– Извини. – Пьяно улыбающийся, здоровенный, стриженный почти под ноль амбал стоит, пошатываясь, у моего стола. Если он свалится на меня, мне несдобровать: в нем килограммов сто двадцать. Я протягиваю ладонь, чтобы придать ему устойчивости. Но тут словно чья-то невидимая рука берет его за шкирку и сдвигает с места. Нетвердой походкой он топает в сторону барной стойки, оставляя за собой отдавленные ноги и перевернутые кружки.
– Эй, смотри куда прешь!
– А-а! Аккуратнее с пивом!
– Я не виноват, меня толкнул тот тип!
Я, откровенно забавляясь, слежу за передвижением гиганта. Интересно, сможет ли он затормозить у стойки или же рухнет прямо на нее? Лео часто спрашивает, как мне удается работать, сидя в «Пивоварне Ламбрате», посреди всего этого бардака? Но именно из-за всего этого бардака я сюда и хожу. Я присох к этому заведению, еще когда мы жили в паре шагов от него, на улице Дезидерио. По вечерам я спускался в пивную с блокнотом или текстами, которые нужно было прочесть, или принимался за работу над сценарием нового документального фильма, в то время как атмосфера вокруг меня накалялась. И сейчас, когда я живу в другой части Милана, мне иногда вспоминаются прежние времена, и я с удовольствием возвращаюсь сюда. И что странно, всякий раз находится свободный столик, словно он ждет именно меня.
По вечерам я спускался в пивную с блокнотом или текстами, которые нужно было прочесть, или принимался за работу над сценарием нового документального фильма, в то время как атмосфера вокруг меня накалялась
Стриженый гигант врезается-таки в стойку, разбросав посетителей, толпящихся перед ней в ожидании своих кружек пива. Две девушки, сидящие на табуретах, успевают отъехать, чтобы не быть сбитыми на пол.
А та, что справа, ничего, отмечаю я.
Опираясь одной ногой на пол, она пытается пододвинуть свой табурет поближе к табурету подружки и подальше от пьяного амбала. В разрезе длинной темной юбки видна приличная часть бедра, мышцы которого напрягаются, когда она толкает табурет. Ей это удается, и я вижу, как бедро расслабляется и вновь становится мягким. Я поднимаю голову и смотрю на ее волосы, рассыпанные по спине темными блестящими волнистыми прядями, на ее виски, на высокие, слегка выступающие скулы, на яркие губы. Все в ней свидетельствует о том, что она в ладу со своим телом. Уверенностью веет от ее янтарной кожи, от ярко-оранжевой блузки с тремя расстегнутыми на груди пуговичками, от черной юбки, от ног в позолоченных босоножках на высоких каблуках. Она кажется цыганкой, которая вот-вот пустится в пляс. Я смотрю, как она, обращаясь к подруге, энергично жестикулирует, должно быть, рассказывает ей какой-нибудь анекдот. Та внимательно слушает. Она сидит, выпрямив спину и немного подавшись вперед, на своем табурете, ноги сдвинуты, как у школьницы, одна кисть зажата между бедер, обтянутых джинсами, вторая расслабленно свисает с края стойки, на которую она облокотилась.