Передо мной висит большая пробковая доска, занимающая почти всю стену. На ней всё, чем я живу последние два года: фотографии членов семьи лэ Атерн, распечатанные на дешёвой бумаге и соединённые красными нитями. Рядом с каждой фотографией – мои заметки, предположения и вырезки из старых газет.
Вот информация о матери Зои, Ролане. Под её улыбающимся лицом написано: «Инфантильна. Слушается деда во всём. Боится его. Единственное увлечение – шопинг и светские сплетни». Вглядываюсь в её глаза на фото. Чем ей могла помешать собственная дочь? По всем моим расчётам – ничем. Она живёт в своём мире, где главное – новые платья и одобрение собственного отца.
А отцу Зои Маркусу лэ Атерну? Иногда он кажется просто дорогой декорацией, которую приставили к матери Зои, когда та достигла брачного возраста. Его фото висит чуть в стороне с пометкой: «Тень. Подчиняется приказам. Никаких собственных амбиций, кроме карьеры в корпорации деда». Его проверяли первым – ничего не нашли.
А вот дядя Эрик… Его фото в центре, обведено несколько раз. Брат матери. Исчезновение Зои могло сыграть ему на руку. Он единственный, чья выгода хоть как-то прослеживается. После исчезновения племянницы его собственная дочь, кузина Зои, становилась главной наследницей родовой магии. Знаю, он этого хотел.
Проблема в том, что пять лет назад к такому же выводу пришли магследователи. Они проверили семью дяди Эрика вдоль и поперёк: допрашивали, проверяли алиби, искали следы магии. И ничего не нашли. Могли ошибиться? Возможно, я не исключаю такой вариант. Но он слишком очевиден.
С остальными ещё больше неясностей. Тётя Марго, у которой в крови алкоголь, а на уме слишком часто меняющиеся любовники. Джоник с отцом, у которых хватает собственных проблем. Элай, который пять лет назад был всего лишь подростком. Раз за разом просматриваю каждую карточку, каждую зацепку, читаю свои старые заметки. И снова тупик. Не могу понять, кому ещё могла помешать тринадцатилетняя девочка?
Не понимала этого, когда только начинала изучать семью Зои по чужим рассказам и газетным статьям. Не понимаю и сейчас, спустя два года слежки и попыток влезть в её шкуру, кажется, ни на шаг не приблизилась к разгадке.
Но теперь всё может измениться. У меня появился союзник, к которому я раньше не обращалась – сам патриарх. С его поддержкой, властью и доступом к информации, которую мне одной никогда не получить… Может быть, наконец, удастся разворошить это осиное гнездо. Заставить кого-то дрогнуть и совершить ошибку.
Ещё какое-то время стою, вглядываясь в информацию на занимающей полстены информационной доске. Медленно вожу пальцами по красным нитям, соединяющим портреты, словно пытаюсь нащупать невидимую связь между ними. Снова и снова прокручиваю в голове всё, что знаю о каждом члене семьи: их привычки, связи, финансовые потоки, даже малейшие странности в поведении в те дни. Но голова гудит, мысли расплываются, и я, наконец, сдаюсь. Ничего нового не приходит в голову – всё так же непонятно, как будто я смотрю на шифр без ключа.
Ближе к вечеру, когда за окном начинает смеркаться, я решаю выйти из своей душной квартиры. Переодеваюсь в удобные потёртые джинсы, простую футболку и надеваю любимую кожаную куртку, которая идеально сидит по фигуре. Куртка старая, потёртая на локтях, но в ней я чувствую себя собой, а не куклой в дорогих нарядах.
Направляюсь в сторону Стрелки – самого оживлённого места на набережной. Днём здесь прогуливаются аристократы, а по вечерам собирается молодёжь и проходят гонки. До Стрелки идти около часа, но погода хорошая – только прохладный ветер с реки, поэтому я решаю прогуляться, чтобы прочистить голову. К тому же стоит заглянуть к Фишу. Вдруг он узнал что-то новое? Если я выясню, кто и как уничтожил образцы моей крови, это будет огромный шаг вперёд.
В полупустом баре меня встречает знакомый запах: старое дерево, чистящее средство для стёкол и лёгкий аромат подгоревшего кофе. Сейчас здесь почти никого нет – народ начнёт собираться ближе к восьми. За стойкой вместо обычного бармена сам Фиш, который протирает бокал тряпкой и что-то недовольно бормочет себе под нос.
Если не знать Фиша, он действительно может напугать. Ему около тридцати, может, чуть меньше. Рост под два метра, плечи такие широкие, что он с трудом проходит в некоторые двери. Мускулатура хорошо развита, и это заметно даже под простой чёрной футболкой. А лицо… Грубые черты, шрам над бровью и вечная трёхдневная щетина создают образ настоящего бандита, отпугивающего неподготовленных посетителей.
– О! – восклицает он, заметив меня, и на секунду замирает, видимо, пытаясь понять, как меня лучше называть. Прошлое имя ему явно привычнее, но я просила его забыть. – Зои… – наконец произносит он. – Тебя искали.
– Да? – удивляюсь я, забираясь на высокий барный стул с потрескавшимся виниловым сиденьем. – И кто же?
Фиш хмурится ещё сильнее, его брови сходятся на переносице. Он отворачивается на секунду, роется под стойкой и протягивает мне сложенный вчетверо листок бумаги.
– Это тот парень… – произносит он настороженно. – Ты понимаешь, что играешь с огнём? Зои, ты или играешь его сестру, или спишь с ним.
– Я с ним не сплю…
– Пока не спишь, – бросает Фиш. – Но парень настроен решительно. Если он тебя раскроет, весь твой тщательно разработанный план покатится в бездну.
– Я все держу под контролем, – упираюсь я, мысленно все же признавая правоту Фиша, но вопреки доводам разума, затормозить не могу.
Я беру записку, разворачиваю её и начинаю читать. К щекам приливает жар, я, действительно, играю с огнем, но все равно пру напролом.
– Зои, ты в курсе, что у тебя на лице такая глупая улыбка, даже зубы сводит? – ворчит Фиш, с натугой перетаскивая тяжёлые ящики под стойкой. Его голос звучит недовольно и грубовато, но сейчас это даже приятно – возвращает меня с небес на землю.
Я машинально хмурюсь, пытаясь стереть это дурацкое выражение лица, но уголки губ предательски ползут вверх, несмотря на все усилия. Снова вспыхиваю и отворачиваюсь, делая вид, что изучаю этикетки на бутылках за стойкой.
– Прости… просто… – начинаю мямлить я, чувствуя себя полной идиоткой. – Элай… он такой… пригласил меня на свидание! Он умеет быть милым! Я веду себя, как дура, да?
Фиш резко выпрямляется, его огромная фигура словно заслоняет весь свет. Мужчина смотрит на меня так, будто я только что заявила, что собираюсь сигануть с крыши небоскрёба без страховки.
– Ты что, совсем с катушек слетела?! – шипит он. – Конечно, ты ведешь