Безгрешных родителей не бывает. Порой колдунье встречались мамы, которые тайне желали смерти своему ребенку или полностью подавляли его волю. На их фоне Тамара выглядела очень неплохо.
Когда сиделка, милая, приветливая девушка, привезла инвалидную коляску, ведьма была готова действовать против своих правил – отпустить клиентке ее «грех».
– Тамара, – начала колдунья, – ваш сын мне все рассказал. Я видела, как остро вы переживали развод, как отдали ребенка тете. Да, ваша сестра дурно с ним обращалась. Но если именно это тяготит до сих пор… Я даже не знаю, что сказать. Это были не вы.
Тамара побледнела еще сильнее. Алика испугалась, что у нее случится приступ, Олег принялся суетиться вокруг старушки, достал таблетки. Но женщина властным жестом отвела руку с лекарствами.
– Вы оба все не так поняли! У меня нет сестры и никакой тетки никогда не существовало. Это все я.
* * *
Сказать, что услышанное было ударом и для ведьмы, и тем более для Олега, – ничего не сказать. Сестры казались похожими внешне, но разными по характеру. Алике как специалисту следовало догадаться: сознание ребенка не могло принять негативный образ матери.
Мамы, которая кричит на Олежку из-за того, что он похож на отца. Мамы, которая в «играх» щиплет его так, что у мальчика остаются синяки.
Мамы, которая физически не может вынести присутствия существа, «виновного» в разрушении семьи.
И создало злую тетку.
Душу Тамары удерживала здесь не любовь сына, не грязные тайны, а неподъемное чувство вины.
Алика ошиблась: клиентке не нужен был исповедник. Чтобы «отпустить грех», необходим тот, кто всегда был рядом. Оплачивал лекарства и сиделку, слушал старушечье ворчание и верил, что где-то в Израиле изобретут средство, которое поможет матери побыть рядом с близкими еще немного.
Ведьма завороженно следила за тем, как меняется выражение лица Олега. Вначале недоверие – «скелет», который Тамара так изящно извлекла из шкафа без всяких ведьм, был омерзителен; затем ростки сочувствия и, наконец, сыновья любовь.
Алика любовалась переливами светлого чувства, идущего из самого сердца сына, оно промывало раны женщины и отпускало ее неподъемную ношу. Ведьме не часто выпадало счастье погреться в лучах исцеляющего тепла.
– Я тебя прощаю, – наконец прошептал Олег. – Ведь это на самом деле была не ты.
Безумная женщина, в которую его мать превратилась на короткий период после предательства мужа, – не та старушка, что сидит перед ним. И не мама, что научила Олега кататься на велосипеде и вырезать из листьев огненных жар-птиц.
Это была несчастная тетка, появившаяся в их жизни всего на три месяца. Злобное привидение. Наверное, она умерла. Так тетке и нужно, как и всем ныне покойным персонажам, которые когда-то выдавали себя за наших близких.
Алике нередко приходилось сталкиваться с подобными «мертвецами», как в практике, так и в обычной жизни.
Но главное – мама Олега вернулась и прожила еще долгую-долгую жизнь.
Они долго благодарили ведьму, хотя Алика даже не поняла, чем собственно помогла, а затем удалились в дождливую золотистую осень.
Ведьма осталась со странным чувством. Может быть, в этот раз помогла не она, а ей? Только, в отличие от Олега и Тамара Васильевны, у них с мамой еще есть время.
«Колдовство – от дьявола, – до сих пор иногда стоит в ушах ведьмы крик матери. – Если ты не отречешься от этого… Если хочешь продолжить служить чистому злу, ты мне больше не дочь».
Была ли это ее мама или за нее говорил страх и временное помутнение? Алика не знала. Но очень надеялась, что, вместо любимого человека, действовало злобное привидение, что порой захватывает даже самых лучших и любящих родителей.
Потому что остальное время ее мама была очень хорошей мамой. Давно пора снять с нее лишний груз.
Колдунья взяла телефон и дрожащими пальцами нажала до боли знакомый контакт.
– Привет, мама.