Снова Зэд, дичь его заклюй!
Из полицейской «Астры» спешно вылез ещё один мужчина с оружием наизготовку. Так понимаю, не для того, чтобы помочь раненому товарищу.
Физическая сила против силы разума ничто. Продолжив выжимать газ, я лишь сожгу резину, когда как Зэд даже с дыхания не собьётся. Разорвать действие психокинеза можно только двумя способами: как-либо повлиять на его практика, тупо заставив отвлечься, или же другим психокинезом. К сожалению, второй вариант в моём случае напрочь отпадает. Согласно учебнику: «При условии одновременного воздействия на предмет силами двух псиоников, предмет подчиняется старшему по рангу». Знакомая песенка! Старший по рангу всегда будет сильнее, даже если оба используют один и тот же удар.
Ну и не надо. Справлюсь, чем умею.
Использовав зеркало заднего вида как прицел, первым делом отбросила второго полицейского подальше, затем перевела взгляд на «астру» и дёрнула её за капот в сторону. Веса в машине полторы тонны, сделать с ней что-то посерьёзнее, чем разворот на девяносто градусов, у меня не хватило опыта, но концентрация Зэда пошатнулась, это главное.
Давление на «Каракал» мгновенно ослабло. Автомобиль рванул вперёд с такой бешеной скоростью, что мне едва удалось удержать руль и не вписаться кому-нибудь в зад. Со всех сторон послышались недовольные гудки.
Оба полицейских — хозяева машины — выведены из строя, но неприятности, как скоро выяснилось, на этом не закончились. Зэд сориентировался до неприличия быстро, и уже через несколько секунд красная «Астра» сорвалась следом.
Демидовский тракт, в моём мире известный как Кольцовский, дорога прямая, до ближайшего поворота километр плюс-минус и особо по нему не разгонишься. Всё преимущество расстояния я растеряла на удивление быстро, но тут вина не в столичном трафике, а в моём «Каракале». Ко всему прочему, пули повредили узел переключения скоростей, вынудив выжимать максимум на первой передаче. Скромный, к слову, максимум. При таком раскладе далеко не уехать, а ножками бежать смысла ещё меньше — вокруг открытое пространство. Остаётся только одно — барабанная дробь! — уйти вплавь.
План безумный и капельку трусливый, но почему нет? Без вменяемой подготовки встречаться лицом к лицу с высокоранговым псиоником я не собираюсь. У нас критически разные весовые категории.
Резко крутанув руль влево до упора, сменила направление и влилась в обратный поток. Возвращаюсь к мосту.
Зэд повторил манёвр без раздумий и какой-либо осторожности. Она ему не требовалась. Полицейская «Астра» шла как Моисей по дну Красного моря. Все, абсолютно все машины на её пути безжалостно уводило в стороны, будто невидимой рукой Господа. Зрелище по-настоящему жуткое. Псионик расчищал дорогу с немыслимой лёгкостью, совершенно не заботясь, какой хаос творится позади него, пока между нами не осталось никаких препятствий.
Ох, не к добру это…
Впереди показался мост — большой, красивый с высокими бортиками, под которым плескалась Исеть. Не припомню, чтобы в моём Екатеринбурге она была настолько широкой и полноводной.
— Давай, малыш, до реки всего чуть-чуть.
Я уже приготовилась к жёсткому съезду, как вдруг все четыре колеса разом заклинило. «Каракал» потерял управление, пошёл юзом вправо-влево, споткнулся и в конце концов оторвался от бренной земли. Тяжёлая бронированная машина сделала элегантный кувырок через правый борт. Тут же сработали подушки безопасности. Ремнём пристегнуться я забыла, поэтому меня выкинуло в отсутствующую водительскую дверь далеко на обочину в колючий кустарник. Однако приземлилась я мягко. ВЗ-1−1–0 «Дыханием ветра» успела погасить инерцию перед ударом, прямо как в злосчастном ущелье хребта Сетте-Дабан.
«Каракал» не взорвался, у него даже бампер не оторвало в процессе. Метров сто прокрутившись веретеном по магнитному полотну дороги, он встал на все четыре колеса, и лишь из-под капота поднимался лёгкий дымок.
Ещё до того, как взвизгнули тормоза подъехавшей «Астры», я стрелой ломанулась к реке. Забежав в ледяную воду, бесстрашно нырнула с головой и сразу же ушла на глубину.
А такое тебе слабо́ повторить, Зэд?
«Не-е-ет!» — отчаянный вопль резанул по сознанию прощальным проклятьем.
Значит, слабо́.
Лёгкие позволили продержаться под водой до самого моста. Я вынырнула в тени бетонной сваи и просидела без движения, пока на берегу не собралось приличное количество машин спецслужб. Все красного цвета с мигалками и сиренами. Ощущение чужого присутствия ушло почти сразу. Зэд, по понятным причинам, не собирался давать показания.
Выждав контрольное время, вышла к людям в образе мокрого чудища в грязной одежде с тиной на волосах. Ни царапин, ни синяков, ни стресса. Легко отделалась, как сказал врач скорой помощи, протягивая стаканчик с пахучим лекарством. Молодой капитан полиции любезно отыскал в недрах покорёженного «Каракала» мою сумку с одеждой, телефон и клинок. Клинку я обрадовалась особо. Восстанавливать его лютая цензура! Не важно, насколько ты богат и влиятелен, всё равно подниматься к Пагоде будешь собственными ножками, как простой смертный.
* * *
Князь Тобольский влетел в кабинет начальника Главного управления внутренних дел по столичному региону подобно разъяренному дракону, сметающему всё на своем пути. Массивная дубовая дверь с грохотом ударилась о стену, заставив содрогнуться даже тяжелые фолианты в резных книжных шкафах. Воздух в просторном помещении, пропахшем кофе и бессонницей, мгновенно наэлектризовался. Карие глаза князя метали молнии, руки то и дело тянулись к клинкам.
Замерев в мягком кожаном кресле у панорамного окна, я безучастно слушала, как он грозит карами небесными всем и каждому от последнего патрульного до самого генерала, если виновники в нападении на его дочь не будут найдены уже к вечеру.
Генерал-лейтенант Муромский — грузный мужчина с одутловатым, бесцветным лицом — напоминал затравленного быка за массивным письменным столом. Он кивал, вытирая платком вспотевший лысеющий лоб, и сыпал заверениями, готовый пообещать что угодно, лишь бы разъяренный князь убрался из его кабинета.
— На данный момент основной версией выступает попытка, хм, похищения по политическим мотивам, — несколько суетливо доложил он Тобольскому. — В прошлом году на вас уже пытались оказать давление. Однако, — его взгляд скользнул в мою сторону, — мы не исключаем, хм, личные причины.
— Например? — ледяная нотка в голосе отца заставила Муромского едва заметно вздрогнуть.
— Вчерашнее происшествие на помолвке, хм, позволяет заподозрить причастность семьи Вологодских.
— Проверяйте все версии, вам за это платят. Что моя дочь?
— Уверяет, будто ничего не разглядела, ничего не знает и, хм, попросила от неё отстать, — ответил Муромский, прежде чем я успела открыть рот.
— Василиса? — отец с подозрением уставился в моё лицо.
— Так и есть, — пожала плечом. Собственно,