Барон спустился с трибуны, и его место под жидкие аплодисменты вареной публики занял мэлэх. Развивший! Человек, достигший третьей ступени совершенствования и способный при желании в одиночку захватить весь Дальний Крутолуг.
Я бы соврал, утверждая, что Необузданный Алаум выглядел как-то по-особенному. Уже привычные взору свободные одеяния караванщиков скрывали телосложение, а из-под некоторого подобия чалмы выглядывало лишь загорелое обветренное лицо мужчины лет сорока от силы. Ничего сверхъестественно. Так и не скажешь, что этот человек подчинил себе Суверенного Трицебыка размером чуть ли не с целый дом.
Выделить можно было бы разве что такой же, как у Умана, серебряный медальон в виде растущего полумесяца и особенно цепкий колючий взгляд. Алаум лениво скользнул им по толпе, задержался на мне на пару долгих мгновений и подошел к дрожащему мареву входа в Трещину. Неподалеку от него, скрестив руки за спиной, встали Угрюмый Чагаш и еще один взрослый караванщик.
Процесс закрытия Трещины начался.
Вопреки ожиданиям, тот не сопровождался ни шаманскими плясками, ни протяжным горловым пением, ни сжиганием благовоний, ни… Да вообще ничем не сопровождался! Мэлэх закрыл глаза, сосредоточился, засунул руку в пространственное искажение, а затем сжал кулак и резко дернул на себя, будто вырывал позвоночник у поверженного врага.
С тихим хлопком и яркой вспышкой марево исчезло, а на ладони Развившего очутился небольшой светящийся красным пятиугольник, напоминающий фигурку для игры в сёги. Алаум всмотрелся в него, а затем поднял руку высоко вверх и с гордостью объявил:
— Огненный шар! Любимое заклинание длинноухих выродков!
В толпе послышались удивленно-восхищенные возгласы. Затем куда более оживленные, чем раньше, овации. Барон же сперва подался вперед, а потом заметно поник — он явно рассчитывал на что-то другое. К тому же во всем Дальнем Крутолуге не было ни одного мага. В отличие от Каравана.
— Как и договаривались, я выплачу тебе сорок процентов от стоимости умения. — сжав в кулаке добытое заклинание, заявил мэлэх, глядя на Александэла. Он определенно был рад результату. — Цену определим вместе. А потом мы уходим. Сегодня же!
Необузданный Алаум, не скрывая довольной улыбки, принялся спускаться по лестнице, а я внимательно осмотрел лица остальных зрителей шоу. Что ж, похоже все так внимательно следили за действиями караванщика, что никто кроме меня не заметил один маленький нюанс. Одновременно с появлением на ладони мэлэха «Огненного шара», сквозь сжатые пальцы Чагаша просочились всполохи ядовито-зеленого цвета.
Мелькнули и исчезли.
И что бы это могло значить?
Глава 13
Уже неделя минула с моего чудесного спасения из коварной Трещины, и наконец настал день, которого я ждал чуть ли не с момента своего рождения в доме барона оу Трей Капауло. День моего семилетия. А вместе с ним и Церемонии Пробуждения!
С самого утра вокруг меня царила атмосфера праздника, создаваемая улыбками и сияющими взглядами в глазах родственников. Диана разбудила меня ласковым поцелуем, нежно погладила по голове и тут же подарила набор перьев для письма, который сама и изготовила. Умение Писаря позволяло ей делать и такое.
Следом подошел Жакер, торжественно пожал мне руку и вместе с теплыми словами вручил нож. Настоящий. Стальной. С рукоятью, вырезанной из клыка гнолла и кожаными ножнами, снабженными удобным креплением для ношения на поясе. Куда я их тут же и прицепил. Отличный подарок для любого мальчишки.
Отличилась и Энн. Сперва она явно замышляла совершить какую-то каверзу, но под пристальным взглядом обоих родителей передумала и преподнесла мне самодельную свистульку, бережно вырезанную из ивовой ветки и покрытую простеньким узором. Не так и плохо. Если только она не спрятала внутри дохлого жука. А то и живого.
Ну а когда меня со своей детской непосредственностью обнял малыш Фил, я и вовсе почувствовал, как скорлупа в глубине моей души дала очередную трещину и сквозь нее бальзамом на сердце полилось что-то теплое и густое. Как подогретый мед на густо намазанную маслом свежую булку. Бабочки в животе так и воспарили, и я взлетел бы вместе с ними, если бы не крепкие объятия всех членов семьи.
Моей семьи.
Настоящей!
После завтрака, к которому Диана приготовила половину моих любимых блюд, а вторую половину пообещала к праздничному ужину, мы дружной компанией выдвинулись в сторону города. Вышли сильно заранее, потому что хоть я и мог уже самостоятельно передвигаться, но все еще хромал, и при резких движениях в спине что-то неприятно тянуло.
Солнце в этот день особо не усердствовало и вообще вздумало играть в прятки, то скрываясь за большими пушистыми облаками, то вновь выныривая на радость Филу. Как и я не так давно (или уже давненько?), он впервые покинул баронский дом и теперь во всю глазел по сторонам, засыпая Диану шквалом вопросов. От «почему трава зеленая» до «где ночует дядюшка ветер».
Кажется со мной Диане было все-таки проще.
Из-за Часоточника мне махнул рукой и подмигнул Леуштилат. Накануне он долго прятался в Нигдейке, но дождался момента, когда я останусь один и пришел пожелать пробуждения хорошего умения.
Под хорошим он подразумевал жакеровское или возможно даже аннино. Хотя, по сравнению с его «Демоническим жрецом», что угодно будет конфеткой. Но лучше все-таки жакеровское. А еще лучше аннино. Или жакеровское. Или аннино.
Он так горячо и страстно распинался, что я едва сумел вставить пару своих слов. Слов сомнений. Опальный баронский сын стал первым с кем я ими поделился.
Дело в том, что, лежа весь в бинтах и мазях, я много думал (а чем еще заниматься?), и моя жажда приключений, подцепленная от неугомонного Леуша, заметно поугасла. Я вспоминал испытанный в Трещине страх — противный и липкий. Раз за разом воскрешал в памяти картину собственной смерти. По-новой переживал ту первую ночь в чуждом Терре лесу, когда мы жались друг к другу, словно выброшенные на улицу беззащитные котята.
Но сильнее всего по мне било выражение лица Дианы, когда она увидела своих спасенных из Трещины детей. Ее с трудом сдерживаемые рыдания. И отчаянная мольба, рвущаяся из самой глубины материнского сердца: «Пообещай мне, Леон! Пожалуйста, пообещай!».
И я ведь и вправду пообещал. Дал слово не становиться воином. Может быть под влиянием момента, но…
Черт возьми, как же все сложно!
Именно об этой сложности я и поведал Леушу. О том, что запутался. О том, что не уверен, хочу ли я становиться воином и идти с ним дорогой приключений. Такой заманчивой и такой опасной.
Я ожидал, что Леуштилат обидится,