— Твою мать! Менты! — вырвалось у меня, когда я увидел, как из машины с синей полосой и надписью «ПОЛИЦИЯ» вываливаются люди в форме и один в гражданском.
— Рвём когти, — сказал я, и пес, услышав и почувствовав напряжение, вдруг заскулил и заскребся с новой силой.
— Смотри, он плачет, — сказал Коля приглушённо. — Я так не могу, у меня аж сердце кровью обливается.
— Да что ты переживаешь, полиция его выпустит, — сказал я. — За себя побеспокойся.
— Ага, выпустит, — не унимался Коля. — Пристрелит на хрен. Что ты, не знаешь, что ли? Опасность представляет для них? Конечно. Хозяина нет. Имеют право.
— Возможно.
— Ты как хочешь, Макс, а я дверь открываю, — добавил он, пальцами уже нащупывая ручку.
Коля распахнул дверь. Пёс вылетел пулей, пронёсся мимо нас прямиком на лестничную клетку, будто нас и не существовало.
— Странно, — удивился Шульгин. — Что это с ним?
— Культурный пёс, — сказал я. — Отлить захотел. И так терпел столько времени, ещё и пива навернул. Дома не гадит, видно. Прижало так, что ни до чего дела нет.
Мы переглянулись и быстро начали действовать. Пока местные полицейские курили у подъезда и переговаривались, мы успели прибраться за собой, выключить компьютер, аккуратно всё вернуть на места. Сделали так, чтобы и следа нашего присутствия не осталось.
Вышли, замкнули дверь и поднялись на третий этаж. Снизу уже послышались шаги — сотрудники пошли по соседям. Мы затаились, дождались, когда голоса стихли и двери захлопнулись. Тогда спокойно, не торопясь, спустились вниз и вышли незамеченными на улицу.
Плюхнулись в машину.
— Ну всё, пронесло, — выдохнул Шульгин.
— Ага, — кивнул я. — Вроде, не запалились.
— Но и ничего такого не нашли, — пожал плечами Коля. — Почти зря сходили. Хоть песика спасли.
— Почему зря? — сказал я. — Мне вот мысль пришла. Чучалин ведь набожным стал, да? И про какие-то грехи говорил.
— Ну, — протянул Коля, — говорил что-то.
— А если он убивать начал… на религиозной почве?
— Как это — на религиозной? — не понял Шульгин.
— Ну, что там нам батюшка-то говорил, про грехи? Помнишь?
— Откуда ж я помню, — буркнул Коля. — Он как зарядил, у меня сразу слух отключился. Это как в школе.
— Семь смертных грехов, — сказал я. — Загугли.
Коля достал смартфон, открыл поиск и стал вслух зачитывать.
— Ну вот… похоть, — сказал я. — Грешен наш Барабаш. Что, если Чучалин его убил именно за это?
— Ну, не знаю, — протянул Коля. — Как-то натянуто. Хотя… как версия, может быть.
— Одна из версий, — подтвердил я. — И руки ему отрубил.
— Мрачновато. Чтобы не теребонькал? — усмехнулся Коля.
В этот момент что-то бухнуло в дверь машины. Мы оба вздрогнули.
В открытое окно просунулась морда собаки — та самая овчарка. Мухтар стоял на задних лапах и смотрел на нас внимательно, почти по-человечески.
— Жрать хочет, — сказал Коля. — Видишь, просит. Понял, что мы не враги. Вернулся. Хороший, Мухтар, хороший.
Он осторожно потрепал пса за ухом. Тот не укусил, только завилял хвостом.
— Давай его покормим, — предложил Коля.
— Блин, да ты что, у нас своих дел полно, — вздохнул я.
— Ну, Макс, давай уж, — не отставал Коля. — Мы теперь за него отвечаем, вроде как.
Он приоткрыл дверь.
— Заходи, Мухтар. Погнали с нами.
Пёс, не раздумывая, запрыгнул на заднее сиденье, улёгся, как будто всегда там и ездил.
— О, глянь, — сказал Коля, — кажется, ему эта машина знакома.
— Возможно, — ответил я. — Таксисты все друг друга знают. Может, и Барабаш катался с Жорой.
Я завёл двигатель, и мы выехали со двора. Почти так же, как приехали, только на заднем сиденье у нас лежала огромная овчарка. Спокойная и уверенная, будто служебная и едет с нами на вызов.
Глава 3
— Ну что, — сказал Коля, когда мы отъехали от дома Барабаша, — куда прём?
— Псину сдавать, — ответил я.
— Куда это сдавать? — насторожился он.
— Ну, не знаю… В приют, не в приют… — почесал я макушку. — Или объявление дать. Типа: «Отдам в хорошие руки».
Шульгин покосился на меня, хмыкнул:
— Макс, ты чё, у тебя собак никогда не было, что ли?
— Не было, — признался я.
— Ну вот, оно-то и видно. Кто же здорового кобеля возьмёт? Берут щенков. Маленьких. Миленьких. А это…
— Так он, вроде, не старый. Молодой ещё.
— Молодой, да только здоровенный, как телёнок. Вряд ли такую махину кто-то возьмёт, тем более в этом мухосранске. А если и возьмут — на цепь посадят. На хлеб и воду. Чтобы двор охранял. Или вообще… на шаурму пустят. Есть тут любители… мы же с тобой корейца видели на рынке. В сапожной мастерской.
— То китаец, вроде, был, — пожал я плечами.
— Какая разница? Я их не различаю.
— Может, тогда просто выпустим Мухтара? — предложил я. — Пусть сам живёт, как сможет. Парень взрослый и…
— И станет бездомным, — буркнул Шульгин. — Потом ещё с голодухи покусает кого. Нет, это всё не подходит. Так что давай себе его оставим, а?
Мне даже захотелось дать по тормозам, чтобы повернуться и хорошенько посмотреть на Колю.
— Ты прикалываешься? Как мы его в гостиницу проведём?
— В гостиницу — никак, — хитро прищурился Коля. — Будет повод снять другое жильё.
— Ага, — проворчал я. — В хату съёмную посуточную — тоже не лучше.
— Мы снимем дом, Макс. Настоящий дом. А потом я найду, куда его пристроить, когда командировка кончится.
— И охота тебе заморачиваться? — спросил я.
Но в душе был, признаться, рад, что Коля так стоял за пса — даже меня уже почти уговорил.
— Ну, вообще-то, дом и для нас лучше, — ухмыльнулся Шульгин. — Ну-кась… давай погуглим. Чо тут у нас стоящего есть, в этом Дыринске?
Он достал смартфон, стал листать ленту объявлений, бурча под нос:
— О! Ни фига се-е…