– Нельзя мне домой, там мамка и сестрёнка денег ждут: мы сегодня залог за корову отдать должны. Мама приболела, на рынок не смогла пойти, я думал, справлюсь, а оно вон как получилось. Ты извини, что нагрубил. Ты мне помогла, а я… – зашмыгал носом мальчик.
– Да, некрасиво получилось, – согласилась Хельга. – Только что ж у вас за залог, что двух корчаг с молоком на выплату хватит?
– Отец по весне ещё на западные земли за янтарём уплыл, под залог нашей коровы две гривны взял, ладью нанял, только больше мы его и не видели. Глава разрешил нам частями выплачивать: наша корова самое хорошее молоко по всему нижнему городку даёт. Мамка каждое утро на рынке торгует. А тут простудилась, деньги травникам отдали, а долг платить никто не отменял, вот я и решил помочь – забрал молоко и поехал.
– Бестолковый ты, – вздохнула Хельга и присела рядом на траву. – Молоко недорого стоит, ну сколько бы ты заработал? Самое большее сорок вешек. Надо было на холод выставить, сливки снять, из них сметану сделать, а с обрата творог – тут уже на резану мог бы рассчитывать. А на сыворотке бы блинов испёк. Да, плохой из тебя хозяин. Раз отца нет – ты за главного. А ты на матушку всё свалил.
Мальчик молчал: права девчонка. Он сам не понимал, с чего вдруг решил, что сможет сам продать молоко, да ещё и так поздно.
– Я бы забрала молоко, хоть оно и скисло, да вот денег у меня нет, – поразмыслив, сообщила Хельга. – А дедушка поздно придёт. Можешь за деньгами утром прийти? Тридцать вешек у него возьму.
– За две корчаги тридцать вешек?! – изумился мальчик. – Да ты просто грабитель.
– А ты посчитай. Молоко скисло – не продать, а к дому повезёшь, так вообще испортится, – пожав плечами, ответила девочка.
Мальчик задумался. Деньги, которые предложила девочка, совсем не большие, но выбора у него не было, иначе корову, их кормилицу, заберут.
– А как мне тебя завтра найти? – поинтересовался мальчик. – Ты чьих будешь?
– Здесь я и буду, – девочка показала рукой на терем, – князь Гостомысл – дедушка мой.
– У князя только внук – всем известно, – насмешливо хмыкнул мальчик.
– Проша! – громко крикнула Хельга, повернувшись к дому.
Не прошло и минуты, как на крыльце появился рыжий домовой. А увидев девочку, поспешил к ней.
– Хозяюшка, да что ж ты на земле-то сидишь, простынешь же, дедушка твой опечалится, – запричитал он.
– Проша, скажи этому мальчику, кто я, – попросила девочка.
– Как кто? – изумился Проша. – Внучка князя. А это кто вообще такой? Что у нашего дома забыл?
– Молочник это, вот за молоко торгуемся, – пояснила Хельга. – Надо у дедушки тридцать вешек взять и завтра за молоко заплатить.
– Надо так надо. Скажу, как вернётся, – успокоился домовой. – А молоко куда?
– На кухне поставь, потом решу, что делать с ним, – Хельга махнула рукой в сторону дома. – А ты про меня можешь у лавочника Елисея спросить или у дядюшки Эйрика.
– Я и так тебе верю, – кивнул мальчик. – Кто же рыжего домового нашего князя не знает? Он на весь город такой один. Меня, кстати, Северин зовут.
– А меня Хельга. – Девочка встала. – Ты иди домой. Матушка наверняка переживает, куда ты пропал, а у меня теперь работа.
Девочка вошла в ворота, а мальчик аккуратно потащил сломанную тележку домой.
«У князя внучка есть… Вот это новость так новость. А по виду и не скажешь: маленькая, шустрая, почти как обычная девчонка».
Глава 6
Хельга отлила в большой горшок кислое молоко и кинула туда корочку хлеба – чтобы простокваша к утру поспела. Остальное разлила по крынкам: пусть стоит на творог. Закончив с молоком, достала колобки, выложила их на деревянную доску, смазала маслом и накрыла льняным полотенцем. Довольная, что успела со всеми делами, она собралась прогуляться по дому. В этот момент раздался стук в дверь. Изумлённая Хельга отворила её.
На пороге стояла дородная женщина в годах, а из-за её юбки выглядывала толстенькая конопатая девочка с тонкими, словно лучинки, косичками. Женщина улыбнулась, и Хельга услышала уже знакомый вопрос:
– Так это ты у нас внучка князева?
Голос у женщины был низкий, бархатный – Хельге понравился. И одета она была довольно богато. Рубаха была не льняная, а хлопчатая с большим количеством вышивки. Такая же вышивка шёлковой нитью шла по сарафану, а поверх сарафана была накинута душегрея из тончайшего кружева. Хельга быстро пробежала глазами по вышивке.
«Странно, у нас в скиту каждый рисунок на одежде оберегом был, а тут разве что для красоты. Цветочки, листики какие-то… Да такими и анчутку не отгонишь».
Пауза затянулась. Девочка поклонилась гостье: нельзя, чтобы дедушку обвинили в её плохом воспитании.
– Я внучкой буду, – улыбнулась она как можно приветливее. – А дедушки дома нет – будет поздно.
– Знаю, что поздно, – женщина тоже улыбнулась, – поэтому меня к тебе и послали. Помощник князя Эйрик, муж мой, вестника прислал. Сказал проверить, как ты тут одна на хозяйстве справляешься, да ужином накормить. Дед твой от нас тебя и заберёт. Вышемила меня зовут.
«Справляешься? – Хельга на минуту задумалась. – За продуктами сходила, обед и ужин приготовила, полы вымыты, посуда тоже. А вот бельё не разобрала, с баней ничего не решила, в огороде сорняки скоро с меня ростом будут. Так справляюсь я или нет?»
Из раздумий её вывели шум и писк из кухни. В эпичной битве сошлись девочка и домовой.
– А ну! Кыш от стола, мышь прожорливая! Это что же, в дом зайти не успела, а уже по столам шаришь?! – грозный домовой, вооружившись ложкой, отгонял от стола гостью.
– Тебе что, колобков жалко? – девочка пыталась ухватить колобок, пряча за спиной другой, взятый ранее.
– А ты на ужин князя не разевай роток! Ишь, шустрая, даже не поздоровалась, а сразу за стол.
Прошка ловко стукнул девочку по протянутой кисти ложкой. Девчушка отдёрнула руку и развернулась к женщине.
– Бабушка, а Прошка мне колобок не даёт! – захныкала было она, но, увидев сердитое лицо женщины, замолчала.
– Забава! Стыд-то какой, тебя дома не кормят, что ли? Или ты забыла, зачем мы сюда пришли? – мягкий голос женщины моментально стал строгим. – Это что же ты нас перед внучкой князя позоришь?
– Мы пришли позвать её на ужин, – ничуть не смущаясь ответила похитительница колобков. – А смысл её звать, если у неё дома вкуснее, чем у нас?
Хельга молчала, не зная, что делать.
«С одной стороны,