— Полин, давай переведем сына в хорошую, дорогую клинику? Здесь же, наверное, даже бинты не на что купить, не говоря уже… — не успеваю договорить, как любимая резко поворачивается и так свирепо смотрит, что язык прикусываю.
— Знаешь что, Чудинов? Я тебе не позвонила вчера, не рассказала о том, что сынишка заболел, чтобы ты вот так не прилетел и не сорвал его отсюда, где есть врач, наблюдавший Андрейку с рождения! Да, здесь нет кожаных диванов, и медперсонал ходит в обычных белых халатах, а не в костюмах за многие−многие тысячи, и не рубликов. Но здесь реально помогают!
Полина злобно шипит на меня, ладно хоть реветь перестала.
— Я же как лучше хотел, чего злишься? – пытаюсь обнять, но Полина вырывается и несется к кабинету.
— Вот думаю, у нас бы с тобой ничего не получилось и пять лет назад, — заносит руку, чтобы постучать в крашенную белой краской дверь. – Ты не понимаешь моей «бедной» жизни, а я никогда не пойму твоей.
Она стучит, и потом заглядывает в кабинет. Хватает меня за руку, затаскивает за собой.
— Игорь, я привела отца Андрейки и Матвейки. Скажи, что он подойдет, пожалуйста…
— Проходите, — высокий худощавый мужик указывает на стулья. – Полина, родители вообще редко подходят для донорства. Но вот дядьки−тетьки, деды и бабки чаще являются полезными для реципиента. Мама твоя не подходит, но у тебя есть дядя. Надо и его проверить.
— Мой дядя нас ненавидит, ты же знаешь. Он даже половину квартиры у нас отжал, которую мне бабушка завещала. Так что, даже обращаться к нему не буду.
— Я буду, — подаю голос, наблюдая удивление на лице Полины. – А чего? Если и я не подойду как донор, то я этого дядю и спрашивать не буду, притащу на проверку, даже если связать придется. Я ради сына все сделаю.
— А своих родственничков не хочешь тоже подключить? – щурится девушка, пытаясь уколоть.
— И своих. Всех, в ком течет хоть капля крови Чудиновых. Ты не переживай. Куда идти, анализы сдавать?
Игорь Алексеевич сам ведет меня в лабораторию. Управляемся быстро и я спешу на выход. В палате двести десять лежит мой малыш, а я так торопился, что забыл купить гостинцы. Хоть немного порадую мальчика, куплю ему новые игрушки.
— Даже не хочешь сына навестить? – ловит меня за руку Полина. На лице обида и слезы снова в глазах стоят.
— Очень хочу. Но с пустыми руками не могу, ему и так плохо. Нужно немного радости доставить в эту больничную палату. Ты со мной?
Она колеблется немного, глядит в сторону лестницы, по которой можно попасть на третий этаж, где находится палата сына.
— Поехали… — бросает тихо и вдруг сплетает наши пальцы.
Ей так моя поддержка нужна сейчас, ищет ее подсознательно. А может и осознанно. Просто момент такой, когда все отбрасываешь и стараешься держаться. У меня самого сейчас мозг бьется в судорогах, выискивая варианты на спасение сынишки. И ее легкое пожатие прохладных пальчиков успокаивает похлеще сильного антидепрессанта.
— Андрейка хочет пожарную машину, выберем самую лучшую? – улыбаюсь через силу, проходя сквозь стеклянные двери местного детского магазина.
— Еще нужны шарики воздушные, он их очень любит…
— Найдем и шарики.
Мы ходим между полок, заваленных всевозможными игрушками. Находим стеллаж с пожарными машинами. Выбираем две одинаковых, не очень большие, чтобы Андрейке можно было поиграть на кровати. Потом покупаем шарики, надутые гелием.
Из фруктов ничего нельзя, сладости тем более. Зато можно сухофрукты и не кислые овощи. Огурцы, которые обожает наш сынишка. Набрали ему все, что доктор разрешил. Вернулись в больницу.
В палате сидела Наталья Михайловна и читала внуку книжку. Андрейка оживился, когда нас увидел. Но вид у него был тот еще, неделю назад он был намного румянее и веселее.
— Если твоя мама здесь, то с Матвейкой кто? – переживаю за второго сына.
— Соседка согласилась посидеть с ним. нормально, не переживай. Я сейчас с Андрейкой останусь, ты можешь маму домой отвезти?
— Конечно. А на ночь кто здесь будет? Или нельзя?
— Я Полиночку подменю на ночь, — объясняет Наталья Михайловна. – Уже договорилась. Вы свои дела делайте, ищите… сами знаете…
Женщина шифруется, чтобы мальчик не понял. Но я и так уже план действий обозначил. Поеду к родителям. За этот месяц я их подружил с внуками так что каждое воскресенье они их ждут с нетерпением.
Поиграв немного с Андрейкой, обещаю прийти вечером.
— Ты уж не хворай давай, — даю пять малышу. Тот слабо бьет маленькой ладошкой, улыбается, сияя голубыми искристыми глазами.
— Я не хволаю, я плосто устал… Дядя Иголь сказал, что мы с бабулей плосто тут отдохнем, — успокаивает меня сын. – Я чуть−чуть отдохну, и мы поедем кататься на калуселях, да?
— Обязательно поедем, сынок, — убираю влажные белокурые прядки с лобика. Тяжелый вздох сам по себе вылетает из груди. – И в зоопарк поедем, и в аэротрубу… ты только хорошенько отдохни.
В тачке меня размазывает не по−детски. Наталья Михайловна тихо гладит меня по плечу, сидя на пассажирском сидении. А я вою, не могу сдержать душевную боль. Хорошо, что Полина не видит мою слабость. Я из палаты сбежал поспешно, боясь, что скрутит там.
— Я же не знал, что Полина ждет малышей… я случайно их увидел… и так недолго был с ними. И Полина меня все простить не может, — вываливаю на бедную женщину свою боль.
Она растерянно смотрит на меня, а я на белое пятиэтажное здание клиники для простолюдинов. Мне хочется забить на статусы и богатство, променять все блага на здоровье для моих малышей. Чтобы были здоровы всегда. Не замечаю, как слезы текут по щекам, пока не вижу, как капля растекается по рукаву светлой рубашки.
— Я так ее люблю… и мальчишек люблю… и мне так страшно… Страшно, что не подойду, как донор. И родные мои тоже…
— Максим, все будет хорошо. Ты же отец, значит подойдешь. А если нет, то найдем, кто подойдет. Не может же быть, чтобы… А Полюшка тебя тоже любит, и скучает очень. Вот Андрейка поправится, ты ее пригласи куда−нибудь. А потом еще. А то ты только мальчишек развлекаешь, а она сидит дома. Ты наберись терпения, вы будете вместе, я знаю.
От этого разговора становится легче. Завожу мотор и везу Наталью Михайловну домой. Поднимаюсь с ней, чтобы увидеться с Матвейкой и отдать ему игрушку. Мальчик меня удивил. Тихий, растерянный. Сегодня он похож на брата. Я бы перепутал их с Андрейкой.
Не могу его оставить с бабушкой. Собираю вещи на пару дней. Прошу женщину и для Полины собрать что−нибудь. Беру ночную сорочку, халатик и ее любимые джинсы с футболкой.
— Вы не переживайте, я их к себе заберу на выходные. Нечего Полине здесь сидеть и хныкать.
— А если она не захочет к тебе?
— Если не захочет, то я здесь останусь. Все, я к родителям, поговорю с ними, на всякий случай. К вечеру обещали сказать, подхожу ли я как донор. Не волнуйтесь, я все сделаю, что можно и нельзя.
Я и сам верю. Я это сделаю.
Глава 21
Полина
Прошло несколько дней, напряженных и наполненных страхом за нашего малыша. Как ни странно, но они сблизили нас с Максом. Я и Матвейка жили у него, не могу находиться в квартире, где еще недавно звучал смех Андрейки. И второго сына оставить не могу, он плакать начинает, если ухожу на ночь.
Поэтому, с Андрейкой в больнице ночует бабушка. Ему все равно, кто рядом, все чаще спит, обессилил совсем. Макс в доноры тоже не подошел. Вернее, он может, но не идеально, орган может дать отторжение.
— Отец собрал всех своих детей, привез их на пробы. Даже того, кто напал на тебя в подъезде.
— Да, врач мне звонил. Тот, который напал, сын твоей жены… его сегодня только разрешили привезти. Что ему будет? За нападение?
— Скорее всего отец его в «дурку» закроет, года на два, — Макс громко выдыхает, глядя на ночной город в панорамное окно. – Если и они не подойдут, то нужно искать донора среди чужих. Я объявлю заявление о помощи в телевизоре, как кандидат. Может откликнуться люди с первой группой крови, желающие отдать частичку своей печени нашему малышу.