Но уже поздно.
А может быть нет.
Потому что Андрей не спрашивает: «и кто?». В ответ на мой отчет прилетает:
«Ок. Спасибо, Лена»
Я тяжело вздыхаю и качаю головой, блокируя мобильный.
Какой же ты деловой, Андрей Темиров. Какой деловой…
Весь с головой в своей политике.
Ну и ладно. Я знала, на что иду.
Работай себе на здоровье.
А у нас с твоим сыном по плану выпить какао и съесть синнабон.
Глава 2
Лена
Сейчас я живу загородом. Положа руку на сердце, я даже мечтать о таком не могла, но, с другой стороны, реальность, превосходящая мечты, всегда подразумевает наличие некоторых оговорок.
Мой дом на ближайшие три года — это красивый, расположенный в элитном охраняемом поселке коттедж с собственным садом, гаражом на две машины, тремя спальнями, просторной современной кухней и плазмой практически на всю стену в гостиной. А еще — с отдельной столовой.
Весной и летом, уверена, сад выглядит роскошно. Думаю, в следующем году я это проверю, а пока просто прогуливаюсь по нему между готовящихся к зиме голых веток, так как мне показан свежий воздух.
После посещения клиники и заслуженного нами с сыном синнабона я вернулась домой. В придачу к нему мне досталась ещё и целая толпа людей, нанятых чтобы помогать в его содержании.
Сегодня — день еженедельного клининга. Я провожу несколько часов в метаниях между желанием предложить девочкам свою помощь и пониманием, что делать этого нельзя.
За их работу платит мой муж. Он не обижает и не обманывает. И я должна воспринимать это спокойно.
У каждого своя работа. А у нас с ним свои договоренности.
Около шести Андрей пишет, что заедет. Я собиралась обойтись на ужин вчерашним пирогом, но после его сообщения решаю поднапрячься.
У господина депутата очень плотный график и много работы. Пусть вместе мы не живем (он остался в своей квартире, я получила личный дом), но время от времени Андрей ко мне приезжает.
Я воспринимаю это как заботу. Благодарна за нее.
И стараюсь отвечать тем же.
Готовлю мусаку, зная, что она получается у меня всегда, а ещё овощной салат с необычной заправкой. Накрываю стол для двоих. Даже свечи зажигаю, только не для романтики, а для уюта.
Когда вижу через полумрак, как с гулом открываются ворота и на территорию участка заезжает знакомый до ноющего чувства в груди Мерседес, волнуюсь, хоть и, вроде бы, волноваться давно поздно. Между нами случилось просто всё, что только могло случиться.
Андрей выходит из машины и направляется ко входу. Я иду навстречу.
Этот дом ему не принадлежит. Темиров снял его для меня. Сколько стоит — страшно подумать. Но точно больше той квартиры, которую арендовал рядом с моим университетом.
Когда думаю, что влетаю постороннему человеку в большую копейку, становится неловко.
Пусть я не сомневаюсь, что наш договор выгоден для обоих, пока что чувствую больше бонусов, чем минусов. И вряд ли готова напрямую спросить, как его ощущает мой… контрагент.
Андрей заходит без стука, я встречаю его в коридоре.
Улыбаюсь:
— Привет. — И скольжу взглядом по мужу. Он, как всегда, выглядит безупречно. В меру хмур. Чрезмерно элегантен.
До сегодняшнего визита к гинекологу я не размышляла, кто у нас с ним родится: мальчик или девочка. Теперь же смотрю на Темирова по-новому. Сыновья же больше от отцов берут, чем от матерей? У меня, получается, когда-то будет очень-очень-очень похожий сын.
Фантастика.
Закусываю щеки изнутри, чтобы не светиться так ярко. Дожидаюсь, когда Андрей снимет пальто и посмотрит мне в лицо.
— Привет.
Улыбаюсь еще раз.
Мы не тянемся друг к другу и уж тем более не набрасываемся.
Возможно, для кого-то это прозвучит странно, но наша интрижка в прошлом.
Мы заключили договор на семью, но семью создавать не договаривались. Имитировать — да. Но это перед посторонними. А друг перед другом не надо.
Андрей семью со мной не хочет. Я с ним… Да тоже вряд ли.
Нет, он хороший. Даже прекрасный. Но он не звал меня замуж, чтобы сделать женой.
Нас связала случайная беременность. И уже то, что он признал меня с ребенком, — это большое счастье.
А я в ответ подыгрываю ему в совершенно не важных для меня вещах. Наш союз сначала вспыхнул громким скандалом на греческом побережье (дядя пытался обвинить Андрея в том, что он меня совратил и испортил), но очень быстро стух. Мой Димитрий Шамли получил не участок под гостиницу с выходом к морю, который хотел сторговать за меня с Мелосов, а хороший откат от Темирова. И это жутко несправедливо, но бороться за справедливость я временно прекратила. Это чревато.
— Ты ужинал? — спрашиваю, запрещая себе пялиться на мужчину слишком открыто и долго.
Андрей мотает головой. Ерошит волосы и трет шею.
Устает. Занят делами. Из-за этого я даже не могу обижаться на его незаинтересованность к течению моей беременности.
Кстати, в два округа я ему не обошлась. Греческие выборы прошли успешно для Андрея и его политической партии. Отчасти, наверняка, потому что наша история закончилась браком. Я этому не радуюсь, мне всё равно. Но, случись иначе, чувствовала бы себя виноватой.
— Я приготовила. Там не много, но…
— Спасибо, Лена.
Приглашаю мужа-гостя сначала мыть руки, а потом в его же столовую. Он садится. Я за ним ухаживаю.
Едим какое-то время в тишине. Не сказать, чтобы уютной. Андрей углублен в размышления. О чем — вроде бы и хочется спросить, а вроде бы и кто я ему?
Но больше желания узнать, как его дела, меня изнутри распирает желание рассказать, как я сходила к врачу.
Он так и не спросил, кто у нас будет. Ни через час. Ни через два.
И ужин мой жует, явно больше механически двигая челюстями, чем получая удовольствие. Хотя мусака вкусная. Это факт.
Андрей старается приезжать хотя бы дважды-трижды в неделю. Иногда остается ночевать. Благо, спален в доме хватает.
Это нужно, чтобы мы не вызывали вопросов и подозрений. Но отсюда ему, конечно, утром на эфиры, встречи и заседания ездить долго и неудобно. Я бы тоже на его месте осталась жить в столичной квартире.
И я бы тоже поселила нелюбимую жену отдельно.
Я всё понимаю. Я не против.
— С малышом всё хорошо.
Завожу беседу условно издалека, сдаваясь перед своей несдержанностью. Андрей кивает и поднимает взгляд от тарелки на меня.
— Да. Я читал. Спасибо, что пишешь.
Слегка улыбаюсь, пытаясь не обращать внимания на вспышку досады. В сложившихся условиях наш родительский союз кажется мне чуть ли не идеальным, но внутри всё равно живёт червячок-сомневатор. Возможно, мне бы хотелось видеть в нём больше эмоций.
Возможно, я правда была бы счастлива, если бы у него получилось утром со скринингом.
— УЗИ — это так увлекательно! Ребенок там живёт, двигается. Сердце бьётся. Жаль, что у тебя не вышло.
— Да, жаль, — слышу и как-то не очень верю. — Возможно, в следующий раз вырвусь.
Да, возможно.
— И пол… Обычно его на восемнадцатой неделе определяют. А у нас так быстро… Я была в шоке. Решила, что интригу тянуть нет смысла…
Замолкаю и жду того самого вопроса, но Андрей кивает, жуёт. Мне кажется, даже толком не слушает.
Ну вот что за человек? Как можно своей политикой интересоваться больше, чем ребёнком?
Или это у меня центр вселенной сместился, потому что ребёнок внутри?
Не знаю. Возможно.
Поначалу мне было очень сложно и больно. Моя мечта рухнула руинами к ногам. Вместо нарисованного в голове замка я получила острые обломки кирпичей, которые теперь надо разгребать.
Чтобы не отчисляться, взяла в университете академотпуск. Андрей сказал не волноваться, по истечении оговоренного нами срока меня обязательно примут назад. Он гарантирует.
Дело за малым: выносить. Родить. Создать для общественности видимость крепкого и располагающего к себе союза. А потом…