– Крепко влюбился, смотрю, – вздохнула Анничка.
Кэл только развёл руками.
Александр
– Подлец, – исподлобья смотрел император на бутылку в руках нейра Мортестига. – Наглый ублюдок. Чем тебе початые не угодили?
– Не был уверен, что в них не подсыпан яд как раз на такой случай. «Ублюдок» – это сильно, дорогой папенька, учитывая, что именно вы обрюхатили мою маман.
Император проглотил выпад.
– Эту бутылку я берёг для своего юбилея. Тридцать пять лет на троне. И планировал распечатать весной, когда содержимому исполнится столько же.
– О, моя ровесница? – Александр уважительно посмотрел на этикетку. – Прости, дорогая, что обошёлся с тобой так грубо. Зрелость тебе к лицу – на вкус вино просто восхитительно.
Он отхлебнул из горлышка, оценил остаток на просвет и осушил бутылку до дна. Император с сожалением проводил тяжёлым взглядом последние капли, что нейр вытряхнул в рот, постучав по донышку.
– Знаешь, что тебе за государственную измену светит? – ласково спросил император.
Александр сунул пустую бутылку под парчовую подушку, щёлкнул пальцами и, окутав себя на мгновение белой целительской магией, вытравил алкоголь из крови.
– Казнь, полагаю, – невозмутимо пожал он плечами. – Не помню только: через повешение или посредством отделения головы от тела. К высшим магам яды не применяют – бессмысленно.
– Так какого же чёрта ты тогда!.. – вскипел император, бросив многозначительный взгляд на шеренгу хрустальных графинов, хранивших в себе и более дорогие и выдержанные напитки.
– Ах да, – опомнился Александр и смиренно склонил голову. – Простите, привычка: отнимать у семьи радости и рушить их надежды. Весь в вас пошёл, папуля.
Император на поддёвку не отреагировал, а всё так же сверлил своего первенца взглядом и тарабанил пальцами по столу.
– Не можете придумать для меня достойного наказания, понимаю, – вздохнул нейр. – Убить меня вы не можете, хотя не оставляете попыток. Ведь Драконье Сердце считает меня, вашего бастарда, единственно возможным хранителем. К вам самим власть над ним уже не вернётся: артефакт всегда переходит к младшему в роду и дважды в одни руки не даётся. А моих единокровных братьев – ваших законных наследников – Драконье Сердце не признаёт. Нет, я, конечно, не хочу сказать, что наша прекрасная императрица – моя неофициальная мачеха по совместительству – якобы повинна в этом… Что там сейчас гласит общепринятая версия? Ну, если не брать в расчёт слухи, что она изменяет вам с первой же брачной ночи… Что кровь То́ллирен просто оказалась сильнее вашей, Ратенвольской? Ну, пусть так. Но факт остаётся фактом: сильнейший артефакт, вобравший в себя всю мощь и магию ушедших тиранов, подчиняется только мне. Может, я даже когда-нибудь его увижу… А без меня он будет либо бесполезной стекляшкой, либо – если всё же решите от меня избавиться – найдёт себе нового хозяина. Который и сменит вас на троне. О! А, может, заведёте мне новую мачеху? Не таких чистых кровей? Родите себе ещё одного наследника, к которому наконец и перейдёт Драккхарт. Ах да… Развестись вы тоже не можете. Иначе что останется от империи Флоринге-Ратенволь без поддержки её союзника – могучей Остази-Толлирен? Политические браки – дело тонкое, вам ли не знать.
Император молчал, только взгляд его наливался свинцом, а под давно оплывшими щеками заходили желваки. Нейр Мортестиг продолжил размышлять вслух.
– Ну, что ещё?.. Можете опозорить меня на всю страну – уже проходили. Отнять титул, земли, богатства. Права голоса в Высшем совете нейров у меня и так никогда не было. Если постараетесь, то можете попытаться лишить меня магии… Снова. Но в прошлый раз, помнится, с этой задачей не смог справиться даже весь преподавательский состав столичного университета…
Император незаметно сделал несколько глубоких вдохов, откинулся на спинку кресла, сцепив перед собой руки, и спокойно сказал:
– Верни последний недостающий артефакт – Тойтс. А после я решу, что с тобой делать. И если ты думаешь, что на тебя до сих пор нет управы, то, поверь: я тоже не сидел сложа руки.
– О, неужели снова попытаетесь шантажировать меня женщиной, мой император? – рассмеялся нейр Мортестиг. – Смешно. И это проходили. А я не попадаю в одну ловушку дважды. Но рад, что вы не меняетесь, папенька. Что ж, было приятно поболтать по-семейному. Но всё же давайте вернёмся к насущным проблемам. Как вы уже поняли, я не согласен с вашим решением избавиться от «демонского» мира, что с недавних пор так тесно стал соседствовать с нашим. Тойтс надёжно спрятан, и отдавать его вам я не собираюсь. А без него повторить тот же ритуал, что изгнал тиранов шестьсот лет назад, невозможно. Да даже если достанете Тойтс – у вас нет такого рычага, чтобы вынудить меня активировать Драконье Сердце в ваших целях… А теперь я скажу очень неприятную вещь, папуля. Ваша стратегия изначально ошибочна. Тот мир уничтожать нельзя.
– Да как ты смеешь! – вскипел император. – Подвергать сомнению моё высшее волеизъявление! Решение магсовета и совета нейров! Предавать страну перед лицом опасности… Да, пусть эти твари сильно отличаются и от тиранов, и от демонов Рисс'Ши, пусть даже они похожи на людей…
– Они и есть люди, – резко оборвал императора нейр Мортестиг. – Скажу больше: они – и есть мы. И, пытаясь избавиться от того мира, вы подписываете смертный приговор миру нашему.
– Да что ты несёшь, щенок…
– Я докажу. Охрана! Пригласите моего гостя.
Двери распахнулись, и в кабинет вошёл прихрамывающий старик в серо-зелёном кителе, увешанном незнакомыми императору наградами.
– Орша Вейстлен, – сухо представился он с коротким кивком. – Полковник в отставке. Объединённые силы Альянса. Северная Фларингия.
– Флоринге-Ратенволь, – высокомерно поправил его император, оскорблённый такой вызывающей непочтительностью от какого-то там вейста. И повелел, приняв надменный вид: – Склонись перед своим императором, старик, и представься, как подобает моему верному