Глава пятая
Замужество Мадмуазель
В 1670 г. Анна-Мария-Луиза Орлеанская, герцогиня де Монпансье, решила выйти замуж за графа де Лозена. Ей было сорок три года, ее избраннику – тридцать семь. Однако современников смутил не возраст пары и не малосущественная разница в летах. Скандал разыгрался из-за того, что кузина Людовика XIV намеревалась совершить мезальянс, связав свою жизнь с обычным дворянином. Это означало, что в королевстве мог появиться еще один могущественный вельможа, герцог де Монпансье, обладатель гигантского состояния и свойственник короля. Все родственники Мадмуазель решительно выступили против: и клан Гизов, и клан Конде, и ее мачеха Маргарита Лотарингская. Но значение имело лишь разрешение короля, которое ей сперва удалось получить. Пару дней спустя принц де Конде убедил Людовика в нежелательности этого союза, и уже подписанный брачный договор был расторгнут.
Такова внешняя канва этой романтической истории. Как и многие громкие происшествия XVII века, она столько обсуждалась современниками, что, по-видимому, дошла до нас в виде готового рассказа. Даже самые первые отклики очевидцев, выступивших в роли хроникеров событий и еще не знавших их исхода, были результатом бесчисленных бесед на эту тему. Как восклицала госпожа де Севинье, «каков сюжет для разговоров!». Эта коллективная проработка неожиданной жизненной коллизии привела к созданию коллективной же интерпретации событий, с редким единодушием поддерживавшейся их очевидцами и даже участниками. Поэтому стоит учитывать, что, когда в 1677 г. Мадмуазель принялась за соответствующую часть своих мемуаров, она имела дело с уже устоявшимися представлениями о том, как все происходило, что не могло не повлиять на ее воспоминания.
Из этого отнюдь не следует, что в реальности все происходило иначе и что догадки современников были неверны. Нет сомнения, что родственники Мадмуазель интриговали против ее брака с де Лозеном и что ими в первую очередь руководила корысть. Если бы Мадмуазель осталась в девицах, то все ее гигантское состояние было бы поделено между ними в соответствии со степенью родства. А после замужества львиная доля наследства досталась бы ее супругу. Но побудительные причины, двигавшие самой Мадмуазель, графом де Лозеном и королем, все же не столь очевидны, как может показаться на первый взгляд.
Посмотрим на расстановку сил. Как мы уже видели, Мадмуазель получила дозволение присоединиться ко двору еще в 1657 г. Два года спустя был заключен Пиренейский мир, в рамках которого принц де Конде договорился о своем возвращении во Францию. В 1661 г. скончался кардинал Мазарини, и Людовик XIV сосредоточил в своих руках всю полноту власти. В 1670 г. королю было тридцать два года, он находился в расцвете сил и могущества: военные победы следовали одна за другой, направляемая Кольбером внутренняя политика давала свои результаты, будущее династии было обеспечено рождением дофина, а эмоциональные потребности самого короля – двумя фаворитками и четырьмя незаконнорожденными отпрысками. И хотя герцогиня де Лавальер, не желая делить монаршью благосклонность с госпожой де Монтеспан, хотела уйти в монастырь, Людовик продолжал удерживать ее при себе, то ли из привязанности, то ли из своеобразного чувства приличия (маркиза де Монтеспан была замужем, и связь с ней считалась более скандальной, нежели с госпожой де Лавальер).
Просьба Мадмуазель позволить ей выйти за графа де Лозена, очевидно, застала короля врасплох. С государственной точки зрения такой брак был не слишком хорош, но и не слишком плох. По возрасту Мадмуазель уже вряд ли могла годиться для династического альянса. Кроме того, ее состояние было слишком велико, чтобы позволить за счет него обогатиться кому-то за пределами королевства (не исключено, что неизменный провал всех брачных планов Мадмуазель – а их до Лозена было немало – был обусловлен именно этим соображением). Брак с подданным французского короля предотвращал эту опасность, но не приносил ни малейшей выгоды. Иными словами, интерес Людовика, скорее, был в том, чтобы все оставалось как есть. Однако сразу отказать Мадмуазель он не смог или не посчитал необходимым. Вряд ли нужно объяснять это личным расположением короля к кузине (Сен-Симон писал: «Она непрестанно чувствовала, что король ее не выносит, что он так и не простил ей поездку в Орлеан, который она вовлекла в мятеж, а уж тем паче пушку Бастилии, из которой она приказала в своем присутствии выстрелить по королевским войскам 〈…〉»)[262]. Судя по его поведению с куда более дорогими ему людьми, в вопросах брачной стратегии Людовик всегда действовал как глава рода и больше думал о благополучии своего дома, нежели отдельных его членов. Но не исключено, что именно обостренное родовое сознание заставило его дать согласие на брак Мадмуазель. После смерти Анны Австрийской, скончавшейся в 1666 г., она осталась старшей из его ближайших родственниц, тем самым являясь главой женской половины рода. Недаром он настаивал, чтобы она повсюду сопровождала королеву,