Игорь Моисеевич забрал лист бумаги с подпиской и пошел к выходу.
— Могу я задать вопрос? — спросил Агафонов.
Контрразведчик медленно повернулся. На его лице было написано: «Это что еще за новости? Какой еще вопрос?»
— Завтра я хочу задержать убийцу, — пояснил Агафонов. — Вы не могли бы сделать так, чтобы гражданка Викторова не появилась в общежитии до утра понедельника?
— Забудьте о ней! — снисходительно посоветовал Игорь Моисеевич. — Гражданка Викторова сегодня же тяжело заболеет и будет отправлена на лечение в специализированную клинику в Подмосковье. Ее показания будут изучены в суде в письменном виде. Всего вам наилучшего!
После его ухода Агафонов воскликнул:
— Ненавижу, когда меня бьют по рукам!
— Тише ты! — зашипел Мустафин. — Он еще далеко не ушел и может все услышать.
— Да наплевать мне на него, пускай слушает! — взбеленился Агафонов. — Он только что увел у нас важнейшего свидетеля и уголовную преступницу. Кто он такой, черт побери?
Мустафин сел напротив заместителя, явно выжидая время, пока гость-ландскнехт спустится с этажа, закурил.
— Сергей, — сказал он, — подскажи, вы там, в Девичьем домике, не шпионскую сеть сковырнули? Ты знаешь, почему я с ним приехал? Дома я уже лег в постель отдохнуть после бессонной ночи, как мне позвонил наш генерал собственной персоной. Ему, как я понял, дали команду из Москвы во всем способствовать «коллегам» из КГБ. Я не помню ни одного случая, когда бы генерал позвонил начальнику районной милиции и дал команду быть на подхвате у какого-то хрена с бугра. Игорь Моисеевич! Да кто бы знал, как его на самом деле зовут. Он мне даже удостоверение не показывал. Спросил только: «Начальник областного УВД ввел вас в курс дела? Если ввел, тогда поехали!» Пока мы не вошли с ним сюда, я даже не знал, зачем мы на работу возвращаемся.
— Лихо работают ребятки! — похвалил контрразведку Агафонов. — Всего два часа назад Викторова позвонила дежурному по областному управлению КГБ, и этого времени им хватило, чтобы через Москву согласовать все вопросы. Чую, не дадут они нам дело до суда довести.
— Не загадывай наперед! — посоветовал Мустафин. — Поезжай домой, отдохни, выспись.
— Интересная постановка вопроса вырисовывается! — не обращая внимания на слова начальника, продолжил рассуждать Агафонов. — Пришел какой-то мужик, плюнул нам всем в лицо, подхватил под мышку свидетельницу и уехал неизвестно куда. Я чувствую себя дурак дураком! Нет ничего хуже на свете, чем оказаться вовлеченным в события, сущности которых не понимаешь и не сможешь понять. Как приеду домой, напьюсь, ей-богу напьюсь, стресс сниму.
— Напейся, но в меру! Завтра нам предстоит нелегкий день.
36
Из куска грязно-белой твердой пластмассы после нагрева вытягивают бесконечную ниточку, толщиной не больше человеческого волоса. Несколько десятков таких ниточек крутильная машина свивает в одну нитку. Три нитки, сплетенные канатиком, образуют нить. Из трех нитей крутильная машина изготавливает кордовую нить. Чтобы понять, из чего она состоит, нужно растребушить кончик кордовой нити и убедиться, что в ней сплетены сотни тончайших ниточек.
Чтобы понять, какие события развернулись вокруг Машиностроительного РОВД и его сотрудников, нужно разделить нить на отдельные ниточки и рассмотреть каждую из них отдельно.
Первой нитью были жизнь и приключения Татьяны Викторовой. Она переехала в областной центр уже опытной в любовных делах девушкой. Викторова знала цену своей внешности и надеялась, что в городе она с легкостью найдет состоятельного, умного и красивого мужа. Как бы не так! Симпатичные и состоятельные мужчины внимания на девушку из отдаленного поселка не обращали, а если и заводили с ней разговор, то только с одной целью, замужество в конце краткосрочных отношений не предусматривавшей. Татьяна была вынуждена смириться и пойти работать на завод «Химволокно». В первый же год работы в отдел кадров заглянул симпатичный молодой командировочный мужчина из другого города. Викторова приглянулась ему, и он назначил ей свидание. После бурной ночи на съемной квартире новый знакомый, как само собой разумеющееся, выложил перед Татьяной двадцать пять рублей одной купюрой. «Это тебе на колготки!» — весело сказал он. Викторова от денег не отказалась. Через пару месяцев уже другой командировочный предложил ей «культурно» отдохнуть с посещением ресторана и совместным чаепитием утром. Приезжающие в областной центр для заключения договоров работники смежных с «Химволокном» предприятий регулярно встречались в командировках в разных городах и обменивались адресами девушек, готовых за умеренное вознаграждение скрасить досуг одинокому мужчине. Как только Викторова попала в их поле зрения, они стали передавать ее друг другу, как эстафетную палочку. Татьяна против нечастых встреч не возражала и в конце каждого любовного свидания получала свой честно заработанный четвертак. Так продолжалось до тех пор, пока она не познакомилась с таксистом.
— Ты ерундой занимаешься! — сказал тот. — На кой черт тебе эти командировочные мужики сдались? Они же над каждым рублем дрожат, каждую копеечку подсчитывают. Займись узбеками, которые на рынке фруктами торгуют. Вот у кого деньги есть! С твоей внешностью ты будешь пользоваться у них небывалой популярностью.
Татьяна объяснила таксисту, что иметь дело с грязными торговцами она не желает. Таксист посмеялся над ее наивностью.
— Ты как будто вчера родилась! — сказал он. — Над торговцами есть бригадиры, вполне современные мужики, приезжающие в Сибирь контролировать ход продаж. Эти парни за прилавком не стоят и в грязных халатах не ходят.
Викторова решила попробовать и убедилась, что бригадиры торговцев фруктами — образованные молодые мужчины из состоятельных семей, по-русски говорящие без акцента. За одну ночь бригадиры платили ей от 50 до 70 рублей. С июня по сентябрь «работать» Викторовой приходилось почти все выходные подряд, но дело того стоило. Так бы и жила она двойной жизнью, копила бы деньги на приданое и присматривалась бы к перспективным мужикам на заводе, но в июле 1978 года таксист познакомил ее с Рашидом, сыном директора хлопководческого совхоза «Заря Востока». Рашид с первого взгляда по уши влюбился в Татьяну, но любовь его имела сезонный характер. Как только он вернулся в Узбекистан, так тут же разделил свои пылкие чувства между студенткой Ташкентского мединститута и законной женой,