– Иногда жизнь преподносит нам неожиданные подарки, – тихо сказал он. – Главное – уметь их принимать.
В этот момент в зале начался обратный отсчет до Нового года. Голоса вокруг нас слились в единый хор, отсчитывающий последние секунды уходящего года.
Десять... девять... восемь...
Я почувствовала, как рука Кирилла слегка коснулась моей. Этот невинный жест отозвался во мне целой бурей эмоций.
Семь... шесть... пять...
Страх и надежда боролись во мне. Часть меня хотела отстраниться, спрятаться за привычными стенами одиночества. Но другая часть – та, которую я давно похоронила – тянулась к этому прикосновению, к теплу другого человека.
Четыре... три... два...
Наши глаза встретились, и в этот момент я приняла решение. Я не отдернула руку.
Один... С Новым годом!
Крики и смех наполнили зал. Вокруг нас люди обнимались, целовались, поздравляли друг друга. А мы стояли, не разрывая зрительного контакта, и наши руки были по-прежнему соединены.
– С Новым годом, Нина, – тихо сказал Кирилл, и в его голосе я услышала обещание чего-то нового, светлого.
– С Новым годом, Кирилл, – ответила я, чувствуя, как в груди расцветает робкая надежда.
В этот момент я поняла, что не хочу, чтобы эта ночь заканчивалась. Мы продолжили разговор, теперь уже более личный, более откровенный. Кирилл рассказал о своем разводе, о том, как тяжело ему было начать жизнь заново. Я поделилась своими страхами и сомнениями, удивляясь тому, как легко мне открыться этому почти незнакомому человеку.
Лишь когда за окнами начало светать, я поняла, что пора возвращаться домой. Мы обменялись номерами телефонов, и Кирилл вызвался подвезти меня до дома.
– Спасибо за этот вечер, – сказала я, когда мы остановились. – Он оказался... неожиданным.
Кирилл улыбнулся.
– Это вам спасибо. За праздник и за то, что согласились остаться.
Мы сидели, не решаясь попрощаться, когда Кирилл вдруг спросил:
– Нина, могу я пригласить вас на кофе? Скажем, завтра?
Я замерла. Часть меня хотела немедленно согласиться, но другая напоминала о всех причинах, по которым я избегала новых отношений.
– Я... – начала я, но Кирилл мягко перебил меня:
– Не отвечайте сейчас. Подумайте. И если решите, что готовы к чашке кофе и разговору, просто позвоните мне.
Я кивнула, чувствуя облегчение и благодарность за то, что он не давит на меня.
– Спасибо, Кирилл. Я подумаю.
Мы попрощались, и я пошла домой, ощущая странное смешение эмоций. Всю дорогу я думала о прошедшем вечере, о Кирилле, о том, как давно я не чувствовала себя такой живой.
Подходя к дому, я увидела свет в окне детской. Сердце сжалось от чувства вины – я совсем забыла о времени, увлеченная разговором с Кириллом.
Открыв дверь, я услышала тихие шаги. В коридор выглянула заспанная Маша, ее золотистые кудряшки были взъерошены, а в голубых глазах читалось недовольство.
– Мамочка, где ты была так долго? – спросила она, и в ее голосе я услышала нотки обиды и... ревности?
– Машенька, милая, почему ты не спишь? – я подхватила дочь на руки, чувствуя, как она крепко обнимает меня за шею.
– Я ждала тебя, – пробормотала Маша мне в плечо. – Ты обещала, что мы вместе будем встречать Новый год.
Чувство вины накрыло меня с новой силой. Действительно, я обещала дочери, что мы вместе посмотрим салют из окна, а потом я расскажу ей сказку.
– Прости меня, солнышко, – я поцеловала Машу в макушку. – Мама задержалась на работе.
Маша отстранилась и посмотрела мне в глаза.
– А кто был тот дядя, с которым ты разговаривала у машины?
Я замерла. Откуда Маша могла это видеть?
– Ты подглядывала в окно? – спросила я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно.
Маша кивнула, и я увидела, как ее нижняя губа начинает дрожать.
– Я боялась, что ты не придешь, – прошептала она. – А потом увидела тебя с этим дядей и... – она замолчала, уткнувшись лицом мне в плечо.
Я чувствовала, как маленькое тельце дочери дрожит в моих руках. Осознание того, что мои попытки двигаться дальше могут причинить боль Маше, ударило меня как обухом по голове.
– Машенька, посмотри на меня, – я мягко отстранила дочь и заглянула ей в глаза. – Этот дядя – просто мой новый знакомый с работы. Никто и никогда не станет для меня важнее тебя, понимаешь?
Маша кивнула, но я видела, что она не до конца убеждена.
– Давай-ка мы с тобой сейчас пойдем в твою комнату, и я расскажу тебе самую волшебную новогоднюю сказку, – предложила я, пытаясь отвлечь дочь.
– А ты не уйдешь больше? – тихо спросила Маша.
– Не уйду, обещаю, – ответила я, чувствуя, как сжимается сердце.
Когда я укладывала Машу спать, рассказывая ей придуманную на ходу сказку о снежинке, которая искала свой дом, мои мысли были далеко. Я думала о Кирилле, о той искре, которую почувствовала рядом с ним, и о том, готова ли я впустить в нашу с Машей жизнь кого-то еще.
Заснув, Маша крепко держала меня за руку. Я смотрела на ее умиротворенное личико и понимала, что любое мое решение должно учитывать прежде всего ее интересы.
Утро нового года встретило меня головной болью и смешанными чувствами. Телефон с номером Кирилла лежал на прикроватной тумбочке, словно напоминание о выборе, который мне предстояло сделать. Позвонить или нет? Рискнуть снова открыть свое сердце или остаться в безопасном, но одиноком коконе, который я создала для себя и Маши?
Я не знала ответа на этот вопрос. Но впервые за долгое время я чувствовала, что у меня есть выбор. И это само по себе было маленьким чудом, которое принес мне этот неожиданный новогодний вечер.
Глава 3. Розы и шипы разбитых надежд
Морозный воздух щекотал кончики пальцев, когда я расставляла серебряные подсвечники на столе. Каждое движение – танец надежды и осторожности. Розы в хрустальной вазе покачивались, словно языки неживого пламени – белоснежные, с едва уловимым розоватым напылением.
- Мама, я не хочу никуда уходить, – Машенька смотрела исподлобья, её золотые кудряшки упрямо топорщились.
Я присела перед ней, поправляя маленький белый воротничок:
– Ты же обещала Насте. У тебя там будет веселье, подружки, игры. А я… – я улыбнулась, стараясь, чтобы улыбка вышла легкой, – у меня важный вечер.
В её