Парень стоял глядя исподлобья. Нахохлившись как воробей.
- Твой отец знает, где ты?
- Нет. Он уехал в командировку. А дома что-то сломалось. Света нет.
- Понятно. Я позвоню ему, а ты проходи. Нужно тебя согреть и высушить.
Я провела Алексея в гостевую комнату, стараясь не думать о том, что это значит для нашей жизни. Пока я доставала чистое постельное бельё из шкафа, мои мысли путались. Как я могла допустить такое? Впустить в свой дом сына человека, от которого я так отчаянно пыталась убежать?
- Вот полотенце и пижама, - сказала я, кладя вещи на кровать. - Ванная дальше по коридору. Если что-то понадобится, скажи.
Алексей кивнул, не поднимая глаз. В этот момент я заметила, насколько он похож на Кирилла - те же черты лица, та же линия подбородка. Это сходство заставило меня поспешно выйти из комнаты.
Вернувшись в гостиную, я обнаружила Машу, прижавшуюся носом к двери.
- Мама, а почему дядя Алексей такой грустный? - спросила она шёпотом.
Я присела рядом с ней на корточки, пытаясь подобрать слова.
- Понимаешь, солнышко, иногда взрослые тоже грустят. Но мы постараемся помочь ему почувствовать себя лучше, хорошо?
Маша серьёзно кивнула, и я почувствовала укол вины. Как я могла объяснить ей ситуацию, которую сама не до конца понимала?
Следующие несколько дней прошли как в тумане. Снежная буря усилилась, отрезав нас от внешнего мира. Я наблюдала, как Маша и Алексей постепенно находили общий язык. Они строили огромные крепости из подушек, шептались о чём-то своём, и я даже услышала, как Алексей рассмешил мою обычно серьёзную дочь до звонкого хохота.
Однажды вечером я застала Алексея рассматривающим фотографию женщины - очевидно, его матери. Грусть в его глазах была настолько глубокой и знакомой, что я, не задумываясь, села рядом с ним.
- Она была очень красивой, - сказала я тихо.
Алексей вздрогнул, словно только сейчас заметил моё присутствие.
- Да, - ответил он хрипло. - Она была самой лучшей.
Мы сидели в тишине, и я чувствовала, как стена между нами начинает таять. В этот момент я увидела не угрозу своему спокойствию, а просто мальчика, потерявшего мать и отчаянно нуждающегося в понимании.
- Знаешь, - начала я осторожно, - я тоже потеряла близкого человека. Не так, как ты, но... Я знаю, как это больно.
Алексей поднял на меня глаза, полные слёз.
- Как вы справляетесь? - спросил он шёпотом.
Я глубоко вздохнула, подбирая слова.
- День за днём. Иногда кажется, что не справляюсь вовсе. Но потом смотрю на Машу и понимаю, что должна быть сильной ради неё.
- А у меня никого нет, - сказал Алексей, и его голос дрогнул.
- Это не так, - ответила я, удивляясь собственным словам. - У тебя есть отец. И... ты можешь рассчитывать на нас с Машей.
Глаза Алексея расширились от удивления, а затем он сделал то, чего я совсем не ожидала - крепко обнял меня. Я застыла на мгновение, а потом осторожно обняла его в ответ, чувствуя, как его плечи вздрагивают от беззвучных рыданий.
На следующее утро буря начала стихать. Солнечные лучи пробивались сквозь облака, отражаясь от снежного покрова. Я стояла у окна, наблюдая, как Маша и Алексей лепят снеговика во дворе. Их смех доносился даже сквозь толстые стёкла, и я поймала себя на мысли, что улыбаюсь.
Понаблюдав за ними, я пошла готовить обед. Чистила, резала, вварила. Впервые за долгое время мне захотелось что-то испечь.
Внезапно идиллическую картину нарушил громкий звук разбитого стекла. Я бросилась в гостиную и увидела Алексея, застывшего над осколками моей любимой вазы - подарка бабушки.
- Я... я не хотел, - пробормотал он, бледнея. - Я просто хотел посмотреть поближе, и она выскользнула...
Я почувствовала, как внутри поднимается волна гнева и разочарования. Все мои страхи и сомнения, которые я так старательно подавляла последние дни, вырвались наружу.
- Зачем ты вообще здесь? - выкрикнула я, не в силах сдержаться. - Почему ты не со своим отцом? Почему ты ворвался в нашу жизнь и разрушаешь всё, к чему прикасаешься?
Алексей отшатнулся, как от удара. Его лицо исказилось от боли и гнева.
- А вы думаете, я хотел этого? Думаете, мне нравится быть обузой? Я ненавижу это! Ненавижу, что мне некуда идти, что я никому не нужен!
- Лёша, не кричи! - раздался испуганный голос Маши. Она стояла в дверях, её глаза были полны слёз.
Я замерла, осознавая, что наговорила. Алексей тоже притих, глядя на Машу с виноватым выражением лица. Мне было физически больно от этого.
- Прости, малышка, - сказал он тихо. - Я не хотел тебя напугать.
- Нет, Леша. Это ты меня прости! Ты не обуза. И ты очень нужен. И мне, и своему отцу.
Маша неуверенно подошла к нам, переводя взгляд с меня на Алексея.
- Вы больше не будете ругаться? - спросила она дрожащим голоском.
Я присела на корточки, обнимая дочь.
Нет, солнышко, не будем. Мы просто... немного расстроились.
Алексей неловко переминался с ноги на ногу. Я потянула его к нам, и он осторожно обнял нас двоих.
- Я уберу осколки, - пробормотал он.
- Я помогу! - вызвалась Маша, к моему удивлению.
Наблюдая, как Алексей и Маша вместе собирают осколки, я вдруг поняла, что стою на распутье. Стены, которые я так тщательно выстраивала вокруг нас с Машей, начали рушиться. И теперь мне предстояло решить: восстановить их или позволить им окончательно пасть, открывшись возможности новой, непривычной семьи.
- Нина, - тихо позвал меня Алексей, когда Маша убежала за совком. - Я правда не хотел ничего разрушать. Ни вазу, ни... вашу жизнь.
Я глубоко вздохнула, чувствуя, как напряжение последних дней медленно отпускает меня.
- Знаю, Лёша. И ты ничего не разрушил. Может быть... может быть, ты помог нам что-то построить.
Его глаза расширились от удивления, а затем на лице появилась робкая улыбка. В этот момент вернулась Маша с совком и щёткой, гордо демонстрируя свою находку.
- Ну что, команда, - сказала я, чувствуя, как в груди разливается тепло, - давайте вместе наведём здесь порядок.
И пока мы убирали осколки, я поняла, что мы убираем не только разбитую вазу, но и осколки наших разбитых сердец, собирая их в нечто новое, непривычное, но, возможно, более прочное, чем было раньше. Впереди нас ждало