- Человек в годах, уже нет того энтузиазма, - Строганов посмеивается, - а вы всю душу вложили. Присаживайтесь.
Кивает мне на темное кожаное кресло у его стола. Он сидит в другом таком же.
Одетый… В белой рубашке и темных брюках.
- Второе, - Степан ловит мой взгляд, - я не называл вас блядью. Это было так, междометие. Знаете ведь - произносится одинаково, а значение разное.
- Да уж в курсе, - морщусь, - но вам бы перестать использовать нецензурную лексику. Вы отец двух подростков.
- Кому как не отцу близнецов ее использовать.… Кхм, ладно. Учту.
Он говорит так, как будто бы чуточку, но пристыдился. Или мне так хочется думать.
На самом деле меня еще не взяли, а я раздаю советы!
- И что же третье? - прикусываю губу, подозревая, что именно в третьем пункте будет вердикт.
- Третье вот - наш с вами договор.
- Обычно я сама…
Обычно я сама составляю договор с родителями. И большинству он нужен лишь для галочки.
А вот мне он необходим - ведь там четко прописаны мои обязанности и ответственность.
Ведь кто-то ждет, что репетитор чудесным образом нарисует любому отличные оценки. А одна мама пятиклассника рассчитывала, что я заставлю ее сына есть на обед суп. Ну а что - выжепедагог!
Так что мне удобнее предлагать свой вариант договора. А родитель или подписывает, или нет.
Но тут я открываю рот и закрываю. Встретившись взглядом со Строгановым.
Вид у него все же.… суровый.
- На мой взгляд там адекватные условия. Но вы, конечно, прочитайте.
- Хорошо.
Ну да, ничего плохого. Весь учебный процесс дается мне на откуп. То есть, регулирую занятия только я. И по оплате все четко.
Но… Что это за?
Большой пункт посвящен взаимодействию с самим Строгановым. Вернее, с единственным законным представителем моих учениц. Я в курсе, что мама близняшек давно погибла.
- Не принуждать отца к контролю над домашним заданием.… Не задавать то, с чем дети не могут справиться сами… Никак не привлекать к учебному процессу… Что это?
Строганов со вздохом прочищает горло.
- Вы не подумайте, Лада Александровна, что я не хочу общаться с собственными дочерями. Порой с ними только и общаюсь. Но я очень занятой человек.
- И?
- Я заглядываю в их дневники… в конце четверти. И знаю, что они у меня умницы. Точные науки изучают без репетиторов и домашнее задание делают сами.
- Тогда почему такие пункты?
- С литературой и русским у нас беда. Особенно с литературой. Читать они не хотят от слова совсем. И вы у них не первый репетитор.
Он таким тяжелым тоном говорит последнее предложение, что у меня вырывается:
- Что же случилось с предыдущими?
Строганов закашливается.
- Живы и, надеюсь, в добром здравии. Но результат они не показали. Да еще хотели часть своей работы делегировать мне.
Как учитель, не могу не отметить речь Степана. Хоть вид у него суровый, брутальный и такой… мужицкий, но говорит он спокойно и вежливо.
Когда он повернулся ко мне в парной с членом наперевес - исключение!
Так, мне бы тоже дипломатично сформулировать ответ.
- Я поняла вас, Степан Вячеславович, - всем своим лицом показываю это понимание, хотя улыбка наверняка вышла кривая, - но согласиться могу только наполовину.
В темном взгляде напротив мелькает удивление. Мало кто с ним не соглашается?
- Слушаю вас, - кивает.
Набираю воздух.
Все же мне очень нужна эта работа! Но и промолчать не могу!
- Репетиторов часто нанимают занятые родители. Да большинство родителей такие! И мы, конечно, не дергаем их так часто, как школа или детский сад. Но полностью выключаться из учебного процесса нельзя. Раз в квартал смотреть дневник…
- У меня самостоятельные дети, - голос моего работодателя звучит суровее.
- Дети! Все верно! И не надо из них делать взрослых раньше времени. Внимание к их обучению, да и к ним самим, должно быть систематическим. Постоянным.
Так, морщинка между бровей Строганова все глубже. Сейчас я вылечу из особняка, как пробка.
Крепче цепляюсь за свою потертую сумочку. Как будто жду, что меня сейчас вышвырнут вместе с ней.
Но я не могла промолчать! Это мой долг, как педагога!
- То есть договор нужно доработать? - Степан поднимает брови.
- Кхм.… - хрипну. - Если вы…все еще… меня нанимаете.
Строганов еще выше вскидывает бровь. А потом вдруг запрокидывает голову и хохочет.
Ему даже подумать об этом смешно?...
- Лада Александровна, - он выдыхает с улыбкой, - вопрос о вашей работе решенный. И не мной. К тому же в чем-то вы правы, девочки у меня не в меру взрослые. Вы сами в этом скоро убедитесь.
Накатывает облегчение. Я получила работу! У меня будут деньги!
Петька сможет попасть на реабилитацию в Подмосковный центр… Он быстро идет на поправку после той злосчастной аварии, но я хочу, чтобы он полностью выздоровел.
Жизнь налаживается!
Дочки Строганова очень милы и, возможно, порекомендуют меня еще кому-то из своих друзей.
Улыбаюсь широко-широко, забыв о профессиональной этике.
Эх, если бы я знала, какие планы на меня у Строгановских милых девочек!
3
Степан
Она улыбается, а я как… Да черт, неважно как кто, но просто физически не могу оторвать от нее взгляда.
Ей надо не училкой, а гипнотизером работать! Или… Дело тут совершенно в другом?
Когда я последний раз чувствовал такое? Правильный ответ - никогда!
Чтобы от одного только вида, от выражения глаз в груди словно узел скрутился. И член встал, как дубинка…
Но это не похоть. А что? Да бред! Магнитные бури.… Михална вон жаловалась с утра на суставы. Вот и меня… скрутило.
- Я подумаю, насколько можно исправить договор, - прокашливаюсь, - к вашему первому занятию он будет готов.
Люблю порядок во всем. Даже этот особняк отгрохал потому, что здесь проще разложить все по полочкам.
Лада жует губку и хмурится легко. Видимо, так она думает.
Начинаю запоминать ее привычки.
Хоть второй раз в баню иди и выбивай эту дурь из себя!
Та-а-а-ак, нет!!! Не вспоминать, как она меня парила!
И так пришлось хрен знает сколько времени простоять под ледяным душем.
Хорошо, госпожа репетитор, как типичная девушка, принимала душ долго, и я все равно успел прийти в кабинет раньше нее.
Черт! Не думать, как она принимала душ!
-