— Да, в скорой кого только не бывает в роли пациентов. Ваши клиенты, возможно, даже более приятные.
Иван Николаевич хрипло смеётся.
— Разные бывают, но у нас с дисциплиной всё в порядке. За безопасность можешь не переживать. Женщины работают на кухне, а также один врач у нас женщина. Никаких нападений, всё контролируется.
— Да я и не боюсь, честно говоря. Просто место подавляет своей энергетикой, а так, пациенты — они везде пациенты. У меня нет предубеждений.
Мужчина довольно кивает.
— Я рад, что у тебя такая позиция. Я знаю, что у тебя график на скорой день ночь и два выходных. Здесь также, два через два. Одна смена в день, другая в ночь. Денис Владимирович выйдет с больничного примерно через месяц, возможно дней 40. У него травма тяжёлая после… — запинается, — падения с мотоцикла.
— Пусть лечится сколько нужно, — улыбаюсь.
— Добрая душа ты, Арина, — Иван Николаевич задерживает взгляд на моих губах, потом резко выдыхает и улыбается. — А ещё красивая очень.
Немного впадаю в ступор. Что я должна ответить? И к чему этот комплимент вообще?
— Врач должен быть сострадательным, иначе… он будет только калечить, а не лечить — говорю чуть склонив голову к плечу.
Иван Николаевич смотрит пристально и медленно улыбается. В глазах тоска и какая-то обречённость.
— Пойдем в медблок. Там Кристина Алексеевна сегодня, как раз всё покажет тебе.
Выходим из кабинета, Женя стоит за дверью оперевшись плечом в стену, что-то смотрит в телефоне. Увидя Дрёмова сразу равняется.
— Товарищ полковник, — цедит Женя.
— Ханжин, сейчас в медблок, потом проводи Арину Александровну обратно.
— Так точно, — Женя еле заметно улыбается.
Ну, как я и предполагала, мед кабинет находится в том ужасном коридоре. Точнее, через него нужно пройти, потом несколько железных дверей с решетками и замками, и вуаля, медицинский блок.
Выглядит всё очень плохо. Всё разбито, будто здесь была бомбежка. Запах сырости и хлорки. В городе есть старые поликлиники, которые лет 30 без ремонта, но даже там не так всё печально.
Медицинский блок — это небольшой холл с порванным линолеумом. С двух сторон холл закрыт двойными дверями с замками и решетками. Возле каждого выхода стоит сотрудник. Дверь в сам кабинет открыта, висит красная выцветшая табличка «Медицинский кабинет».
Дрёмов проходит вперёд, его широкие плечи едва не задевают наличник.
— Кристина Алексеевна, доброе утро. Принимай врача в помощь, — Иван Николаевич как-то странно это сказал, будто приказ.
Захожу следом и ловлю на себе недовольный взгляд. Видимо это и есть Кристина Алексеевна. На вид ей лет 40, может чуть меньше. Черные волосы собраны в пышную прическу, которая накидывает ей возраст. Длинные наращенные ресницы, глаза подведены черным карандашом. Губы накрашены ярко красной помадой. Медицинский халат едва прикрывает пятую точку, юбка под ним совсем короткая. И… это чулки⁈ Она надевает чулки на работу в колонию⁈
— Здравствуйте, я Арина, — улыбаюсь.
— Здрасьте, — надменно отвечает женщина. Если бы она ещё щёлкнула жвачкой, я бы не удивилась.
— Кристина Алексеевна, введите в курс дела. Арина Александровна будет на замене Дениса, — Дрёмов смотрит на девушку сверху вниз. Такое чувство, что у них идёт немой диалог, где Иван Николаевич подавляет Кристину.
Осматриваюсь. Внутри здесь чуть лучше, чем в холле. Линолеум целый. Кушетка, рядом стоит тумбочка, стол, стул, небольшой шкаф со шприцами и какими-то таблетками. На окнах также решетки.
— Госпиталь отдельно или здесь же в блоке? — поворачиваюсь к Дрёмову.
— В соседней двери, рассчитано на 12 мест. Если там кто-то лежит, то двое конвоиров всегда внутри.
Иван Николаевич хочет что-то добавить, но тишину прерывает грохот открываемой железной двери. Мужские голоса, отборный мат, стоны.
— Блядь тащите его к медику, хули тянуть, — доносится из коридора.
Глава 4
Арина
Дрёмов хмурится и резко выходит в холл.
— Что случилось? — спрашивает с яростью в голосе.
Шорох, опять стоны.
— Да вот, пырнули Шмыгу. В бок.
Отхожу от прохода, очевидно, сейчас кого-то занесут. Проходит секунда, трое надзирателей заносят мужчину. Практически бросают его на кушетку.
— Блядь, еле дотащили, — один из мужчин разгибает спину, снимает кепку и вытирает пот со лба.
Заключённый весь в крови. Держится за левый бок, оттуда хлещет кровь. Действую на автомате. В два шага оказываюсь около раненого, убираю его руки, осторожно поднимаю футболку. Дрёмов срывается ко мне и пытается встать между мной и заключенным.
— Арина, по инструкции ты не можешь приближаться к заключенному слишком близко, — Дрёмов говорит это с диким напряжением в голосе.
— У него глубокий порез, возможно даже задеты внутренние органы. Он может умереть, — киваю на раненого, мужчина стонет.
Дрёмов мешается секунду и отходит.
— Потерпите, сейчас станет легче, — смотрю в лицо заключенного. — Нужно обезболивающее и нитка с иглой, — поворачиваюсь назад и вижу, как они все просто смотрят. Кристина Алексеевна будто и не собирается оказывать помощь.
Вопросительно поднимаю бровь.
— Из обезболивающих только анальгин в таблетках, — говорит Кристина.
— В смысле только анальгин в таблетках? Больше ничего?
— В прямом, это не то место, где есть всё необходимое для операций, — спокойным голосом отвечает Кристина.
Перевожу взгляд на Дрёмова, он молча кивает. Пиздец.
Заключённый стонет и практически хнычет. У меня правая рука в крови, левой лезу в сумку, достаю таблетки, которые пью во время месячных, чтобы живот не болел. Они точно сильнее, чем анальгин. Открываю четыре таблетки.
— Подействует не сильно быстро, но все равно немного станет легче, — нажимаю рукой на скулы раненому, он открывает рот и я кладу таблетки. Воды, естественно, тоже нет.
— Дайте перчатки, антисептик, иглу и нитки, — кидаю через плечо Кристине Алексеевне.
Она громко вздыхает и медленно, виляя бедрами идёт к шкафу. Стараюсь сохранять самообладание и не заорать. Держу мужчину за руку, большим пальцем успокаивающе глажу по запястью. Это рефлекс, я всегда так делаю тяжёлым пациентам.
Кристина возвращается всё также медленно, кладет необходимое на тумбочку рядом с кушеткой. Она не принесла перчатки, значит, их тоже нет. Ладно. Снимаю сумку левой рукой, бросаю ее на стул.
— Повернитесь на бок, но не резко, — прошу заключённого и помогаю ему принять положение.
Достаю антисептик, обрабатываю свои руки, затем осматриваю рану ещё