Гиберния – Ирландия
Темайр – Тара
Друим Клиад – Килдэр
Нижняя Германия (римская провинция) – северо-западные области Германии
Колония Агриппина – Кельн
Рейн
Пролог
Стылый ветер трепал факелы, взвивая огненные хвосты. Ярый отсвет мерцал на темных водах пролива и на щитах легионеров, ожидающих на противоположном берегу. Жрица закашлялась – в горле першило от вонючего чада и морского тумана. Над водой эхом разносилась лающая солдатская латынь: предводитель римлян ораторствовал перед своими людьми. Друиды запели в ответ, призывая гнев небесный; оглушительно грянул гром.
Женские голоса слились в душераздирающий хор; от этих стенаний у жрицы мурашки побежали по коже – а может, от страха. Она мерно раскачивалась из стороны в сторону вместе с прочими жрицами и, воздев руки, призывала проклятия на головы захватчиков; темные плащи реяли по ветру, точно крылья воронов.
Завопили и римляне: первая шеренга уже кинулась в воду. Боевая арфа в руках друида звучала грозно и жутко; в горле саднило от крика – но враги неотвратимо надвигались.
Вот уже первый солдат в алом плаще ступил на берег Священного острова – и боги не поразили его. Поющие голоса дрогнули. В свете факела блеснула римская сталь; друид заслонил жрицу собою; меч обрушился вниз, и на темное одеяние женщины брызнула кровь.
Размеренный речитатив сбился с ритма. Теперь слышались только беспорядочные выкрики. Женщина бросилась под защиту деревьев. Позади нее римляне выкашивали друидов, точно серп – колосья. Все кончилось слишком быстро; алый ручей растекался от берега вглубь острова.
Жрица, спотыкаясь, бежала между стволами к священным кругам. Над Женской обителью в небе полыхнуло оранжевое зарево. Впереди темнели камни, но за ее спиной крики звучали все ближе. Как загнанный зверь, она припала к алтарному камню в центре круга. Теперь они точно убьют ее… Она воззвала к Богине и выпрямилась в ожидании смертельного удара.
Но не гибель от меча была уготована ей. Ее схватили; безжалостные руки крепко ее держали, срывая одежды. Она вырывалась – но тщетно. Ее швырнули на камень, и первый из насильников подмял ее под себя. Ждать спасения было неоткуда; она могла только, прибегнув к священным практикам, отозвать свой дух из тела до тех пор, пока все не закончится. Сознание уже покидало ее; из последних сил она воскликнула:
– Владычица Воронов, отомсти за меня! Отомсти!
«Отомсти…» Я проснулась от собственного крика и села, дико озираясь по сторонам. Как всегда, мне понадобилось несколько мгновений на то, чтобы осознать – это только сон, причем даже не мой собственный, ведь я была еще малым ребенком, когда римские легионеры перебили друидов и надругались над жрицами Священного острова; никому не нужная девочка по имени Кейлин в ту пору жила в безопасной Гибернии за морем. Но с тех пор, как мне впервые рассказали о случившемся вскорости после того, как жрица-Прорицательница привезла меня в эту землю, духи тех женщин не дают мне покоя.
Полог у входа всколыхнулся; внутрь заглянула одна из моих девушек-прислужниц.
– Госпожа, ты в порядке? Помочь тебе одеться? Пора встречать рассвет.
Я кивнула, чувствуя, как высыхает влажный от холодного пота лоб. Прислужница помогла мне облачиться в чистое платье и укрепила украшения Верховной жрицы на моей груди и на челе. Я последовала за ней наружу и к вершине совсем другого острова, зеленого Тора, что высился над слиянием болот и лугов: люди называют это место Летним морем. Снизу доносилось пение дев, присматривающих за Священным источником, а от долины за ним – колокольный звон, созывающий отшельников на молитву в маленькую, похожую на пчелиный улей церквушку рядом с белым терновником.
Они не первые, кто обрел прибежище на этом острове на краю света, за узким морем; я так думаю, что и не последние. Много лет минуло с тех пор, как погиб Священный остров, и хотя в моих снах древние голоса все еще требуют мести, нелегко давшаяся мне мудрость подсказывает, что смешение крови породе только на пользу – до тех пор, пока не утрачено исконное знание.
Однако я по сей день не вижу ничего хорошего ни в римлянах, ни в их обычаях. Вот почему даже ради Эйлан, которая была мне дороже родной дочери, я так и не научилась доверять ни одному римлянину – и Гаю тоже, которого она так любила.
Но здесь нас не тревожит топот подбитых железом сандалий легионеров по мощеным дорогам: я соткала завесу тумана и тайны, отгородившись от сурового и нетерпимого римского мира.
Пожалуй, сегодня я расскажу девам историю о том, как мы сюда пришли, ведь между уничтожением Женской обители на острове Мона и возвращением жриц на Остров Яблок женщины друидов жили в Вернеметоне, Лесной обители, и нельзя допустить, чтобы история эта позабылась.
Именно там я познала Таинства Богини и в свой черед научила им Эйлан, дочь Реис, которая стала величайшей Верховной жрицей и, как скажут иные, величайшей предательницей своего народа. Но через Эйлан кровь Дракона и Орла смешались с кровью Мудрых, и в час величайшей нужды этот род всегда придет на помощь Британии.
На ярмарках болтают, будто Эйлан – жертва римлян, но я-то знаю лучше. В свое время Лесная обитель сохраняла Таинства, а боги вовсе не требуют, чтобы все мы были победителями, и даже мудрости от всех нас не требуют – требуют лишь, чтобы мы служили истине, нам вверенной, до тех пор, пока не передадим ее дальше.
Мои жрицы с песней сходятся ко мне. Я воздеваю руки и, как только сквозь туманы пробивается первый луч солнца, благословляю землю.
Глава 1
Сквозь кроны деревьев струились лучи золотого света: закатное солнце опустилось ниже гряды облаков, обводя каждый омытый ливнем лист золотистой каймой. По тропе между деревьев спешили две девушки: волосы их сияли тем же бледным огнем. С утра прошел дождь. В густом дремучем лесу – а южные области Британии по большей части все еще были покрыты непроходимыми чащами, – царила волглая тишина, нижние ветви стряхивали на тропу каплю за каплей, точно благословение.
Эйлан всей грудью вдыхала влажный воздух, напоенный живыми запахами леса и сладостный, как благовония после дымной духоты отцовского дома. Ей рассказывали, что в Лесной обители воздух очищают с помощью священных трав. Девушка непроизвольно выпрямилась и перехватила повыше корзину с подношениями, стараясь ступать подобно тамошним жрицам и изо всех сил подражая их выверенной грации. На