– Что за лодочная станция?
– А он вас туда не водил?
– Нет. Зачем?
– Рыбу ловить, – пояснила она с горькой улыбкой. – У Зекаи была небольшая лодка, стояла на приколе в Саладжаке [48]. В свободное время он постоянно туда ходил, в неделю пару раз точно. Ловил рыбу, просто плавал на лодке в сторону Кыналы-ада [49]… Но на этой неделе он ходил туда каждый день. После вашего недавнего визита он, кстати, тоже почти сразу туда убежал, хотя и не собирался. Значит, он все-таки что-то от меня скрывал… Расследовал какое-то старое дело? Его поэтому убили? – расширила она глаза.
Рассказывать ей правду не было никакого смысла, это еще сильнее расстроило бы женщину.
– Мы не знаем, – постарался произнести я максимально убедительно. – Пока пытаемся установить возможную причину убийства. Насколько мне удалось понять, из вашего дома ничего не украли. Я же прав, ничего ценного не пропало?
– Нет, всё в порядке, всё на местах. Ничего не забрали. У нас в спальне в тумбочке лежала последняя пенсия Зекаи, так к деньгам даже не притронулись.
Пришло время задать давно мучивший меня вопрос.
– А у него были какие-то друзья или просто хорошие знакомые, которые к вам домой часто заходили?
– Нет, не было такого… – Нижняя челюсть женщины мелко затряслась. – Главным для Зекаи всегда была его профессия. Да еще розы… Детей у нас не было, вы знаете. Всю свою жизнь он посвятил сыску. Заходил к нам только Альпер, он был нам как сын.
Это было важно.
– А кто такой Альпер?
Джелиле-ханым сильно удивилась:
– А вы не знакомы? Бывший помощник Зекаи. Комиссар Али Сипер.
Кто это еще такой?
– Он из убойного отдела?
– Уже нет. – Она грустно покачала головой. – Четыре года как ушел из полиции. Сейчас организовал охранную фирму. Очень хороший молодой человек, бывал у нас раз в неделю. Всегда интересовался, надо ли нам как-то помочь. Мы ему были заместо семьи. Меня мамой называл, Зекаи – папой. Через пару недель мы с ним собирались ехать в Измир, девушку сватать. Как теперь с этим быть, не знаю…
Джелиле-ханым снова начала плакать. Мне очень хотелось утешить ее, но я не находил слов. Сказать, что все пройдет? Ничего не пройдет. Эту рану бедной женщине теперь предстояло нести в своем сердце до самого последнего дня жизни.
33
Слепой Кот опустошил его тайник
Если меня спросить, откуда открывается самый красивый вид на Стамбул, я без сомнений назову Саланджак. Отсюда лучше всего просматривается великолепный силуэт нашего города. Любоваться им лучше всего после заката, когда ночная темнота слегка ретуширует зубья отвратительных бетонных построек, втиснутых в исторические кварталы… Именно об этом я думал, когда приехал в Саланджак искать лодку Зекаи. Она носила имя «Правда моя» и стояла на лодочной станции, расположенной метрах в ста от пристани Гарем. Когда Джелиле-ханым произнесла название суденышка, я подумал: «Эх, Зекаи, Зекаи, чем лодку так называть, лучше бы мне по телефону всю правду раскрыл. Сказал бы, и сам остался бы жив, и убийцу мы бы уже поймали».
Я подошел к будке охранника, которого, как гласила табличка, звали «Капитан Шабан». Тут же в лицо ударил резкий запах аниса. На перевернутом ящике из-под апельсинов стоял небольшой поднос, на котором, помимо плошки с щедро заправленным луком помидорным салатом, красовались два чайных стакана, доверху наполненных ракы, и нарезанный батон. На жарких углях в мангале готовилась ставрида.
Довольно скоро из будки послышался раздраженный голос:
– У-у-у, дурила! Вчера сам всю бутылку вылакал, а теперь мне тут заливаешь, что не было такого.
– Мамой клянусь, Шабан-аби, не пил я ничего. – Голос второго мужчины звучал тише, но тоже был полон возмущения. – Ты сам все вечером вылакал и забыл. Вот вечно так, сначала все выпиваешь, а потом на меня бочку катишь.
– Слышь! Ты мне тут не юли!
– Зуб даю! Чтоб мне околеть. Ну почему ты мне не веришь?
– Да потому что надо время от времени логику и диалектику применять! Ну как я могу в одиночку высушить литр ракы?
После этих умных слов я ввалился в будку – не стал дожидаться, пока они подерутся. На скрип хлипкой рассохшейся двери тут же обернулись двое. Один постарше, сухонький и маленький, а другой помоложе, здоровый и крупный.
– Ты кто еще такой? – произнес мелкий. – Нормальные люди, перед тем как зайти, стучатся вообще-то.
По голосу я понял, что это и есть капитан Шабан. Он грозно двинулся на меня.
– Я к тебе обращаюсь, друг. Здесь тебе притон, что ли, какой, чтобы без приглашения вваливаться…
За моей спиной вырос Али.
– Ты за языком-то следи. Из полиции мы. – Он смерил взглядом Шабана с головы до ног. – Что вы тут вообще делаете?
Услышав слово «полиция», доходяга громко сглотнул.
– Что ж ты сразу не сказал, начальник… Мы тут добро сторожим… Пешка вот заглянул, мы с ним разговоры разговариваем…
Пешка во все глаза пялился на нас и улыбался.
– Да, начальник, так и есть, мы тут разговоры разговариваем.
– То есть ты тут за всем следишь? – обратился я к Шабану. – Сторожишь лодочную станцию?
Доходяга смекнул, что по званию я старше Али, тут же подобрался и ответил:
– Да, начальник. Это вообще причал для рыбацких лодок, но всякие любители тоже тут свои суденышки швартуют. Ну а мы следим за порядком по мере сил.
– С похмелья-то много сил остается? – поддел его Али. – Столько ракы глушить, так и за собой не уследишь.
Капитан заискивающе улыбнулся:
– Ну а что тут еще делать, братишка?
– Я при исполнении, никаких «братишек», – строго предупредил мой помощник. – Обращайтесь ко мне «комиссар Али Гюрмен».
У Шабана сразу не получилось перестроиться.
– Так вот, братишка Али, ой, простите, комиссар Али… Так вот, мы тут сутки напролет сидим. А когда ты трезвый, время очень медленно течет. Сидим и сидим, на море смотрим, а море смотрит на нас. Если надоест, можно еще на Девичью башню посмотреть. Вот, в принципе, и все развлечения. Нет, вид отсюда, конечно, потрясающий, но сами понимаете, и от красоты человек устает. А для того, чтобы начать мечтать, нужно немножечко подзарядиться… Вот мы чуточку и заряжаемся.
Он говорил так искренне, что у меня не получилось сдержать улыбку.
– Видимо, «чуточка» немаленькая, раз кто-то из вас про вчерашнюю выпитую бутылку позабыл.
Капитан Шабан захлопал мутными глазами и пристыженно опустил голову.
– Бывает иногда, комиссар…
– Эй! – вмешался Али. – С тобой сейчас