– Здравствуй, Родина! Всю тебя вокруг перекопали, обложили «зубами дракона» от танков. Блокпосты, пацаны под солнцем жарким в брониках, в касках встречают приезжих. Ох, Родина!
И какие пацаны! Если по ходу движения стоят порой солдатики… и солдатики, а тут, что ни боец, то модель для картины: рослые, крепкие, экипированные с иголочки, движения уверенные, залюбуешься, аж холодок по спине: не явь, а картина крутого боевика!
Мой город встретил меня внешне удивительным спокойствием жителей, хотя всего в 70–80 километрах идут ожесточённые бои на Запорожском направлении. Враг рвётся к Мелитополю, к Азовскому морю, к Крыму.
Как и 82 года назад ползли по родной земле немецкие «пантеры» и «тигры», сегодня «леопарды» с фашистскими крестами пытаются прорвать нашу оборону.
Но всё-таки, вопреки внешнему спокойствию, в воздухе незримо растворено это состояние неизвестности, страха, переживания за своих родных, за город и будущее детей.
– Да осточертел нам уже этот наступ Украины! Они хотят город развалить, но, слава богу, морпехи с Крыма зашли неожиданно для ВСУ, раздолбали малость, а так пронесло, – рассуждал таксист, узнав, что мы с Урала приехали на Родину. – Но потом ВСУ в июле долбанули по северной части города, у аэродрома, коммуникации улетели к чёрту. Но всё восстановили к зиме, хотя это казалось нереально… Живём!
– Что за толпа вон там, у дома? – я посмотрел на водителя.
– Так за гуманитаркой. В магазинах всё есть, но с работой ещё не ахти, а у пенсионеров и вообще пока у всех по десять тысяч пенсии. Правда, квартплаты пока символические к вашим российским.
Позднее, побывав в магазинах, должен сказать, что в местных магазинах дефицита продуктов нет.
А перед глазами пробежали ролики по интернету после освобождения Мелитополя: с продуктами напряжёнка, в ходу и гривны, и рубли, и доллары, патрулирование улиц против мародёров добровольцами ночью. Разные фейки!
– Победы ждём от России. Видно, что многое строится, делают дороги, завозится гуманитарка, но пока трудно. Путин защитил город хорошо: снаряды, что прилетают с Украины, в основном, сбивает ПВО-шка, да вон и люди стали возвращаться потихоньку, – таксист посмотрел мне в глаза и заулыбался.
Авиагородок. Я протянул триста рублей за проезд. Приехали, вон наши окна…
Запомнилась в этот день ещё девочка во дворе наших домов, такой добрый, милый ребёнок с большими красивыми глазами. Мы сидели на лавочке и разговаривали про жизнь, новую школу, новые порядки, пришедшие вместе с новой властью.
– Как звать тебя, красавица? – спросил её.
– Лана! Лана Саенко!
– А! Ты с этого подъезда?
– Ну да, здесь живёт моя бабушка!
– Смотрю, переживаешь, не привыкла ещё, наверное, к новым правилам, новым требованиям в школе, совсем другая программа, особенно по истории?
– Мне нравится, учительница интересно рассказывает, узнаю много нового и надеюсь, что всё будет у нас хорошо! Только родители переживают, вдруг пойдёте на уступки Западу и нас опять заберут в Украину… Тогда беда будет для всех, кто остался сейчас по эту сторону и поверил России!
– Не переживай, солнышко, всё будет хорошо, и в учёбе тоже! Это для Вас детей открывается теперь совершенно новый мир! Окончишь школу, поступишь в институт, будешь жить в большой красивой стране под названием Россия, перед тобой будут открыты все дороги, чтобы работать и быть счастливой!
А у самого в голове промелькнуло: «А прав ребёнок – не дай бог. Всё свежо у всех в голове: и отданный врагу Херсон, и отступление на харьковском направлении. Не дай бог!»
На следующий день мы с женой стояли у могилы бати.
– Здравствуй, папка, – я обнял и поцеловал памятник, обливаясь слезами в душе: неужели доехал? – Здравствуй, родной!
В голове зазвучала песня Александра Маршала «Батя», наша с папкой песня, правда, он об этом не знает:
Давай-ка, батя, выпьем водки, у нас ещё чуть-чуть осталось.
Пусть клён качается над нами, а мы нальем и повторим:
Давай-ка, батя, выпьем водки и захмелеем где-то малость,
Ну а потом спокойно сядем и просто, батя, помолчим.
Ты извини, что я так редко тебя с годами навещаю,
Ты извини, что наши встречи все время как-то на бегу,
А клен твой каждый раз весною листвой зеленой расцветает,
Как в детстве, запахи сирени, и вишня тоже вся в цвету…
…Порядок наведён, Красивый букет цветов, поставленный в мраморную вазу двумя яркими жёлтыми высокими розами выделяется на окружающем фоне заросших травой могил.
Лопаткой в уголке копнул ямку и высыпал землю с маминой могилы из далёкого уралмашевского кладбища Екатеринбурга. Хоть так, хоть так – вы вместе.
Посмотрел на стол с лавкой, стоявший рядом. Вспомнил, как втихаря от мамы купил это место у местных ритуальщиков – «для неё» наперёд. И как с ней приехали после похорон, а она начала приплакивать, что вот рядом лежат муж и жена, и дальше тоже. А она где будет? Тоже хотела бы лежать с папой…
Я был вынужден признаться, что купил для неё это место. Как она обрадовалась! Оказывается, человеку надо так мало для счастья в его уже совсем преклонном возрасте – маленький кусочек земли рядом с ушедшим родным и любимым человеком, чтобы потом быть с ним всегда вместе, как и при жизни.
Хоть так, теперь хоть так…
Посыпана солью вокруг памятника скошенная трава. Вот и всё, скоро назад на Урал. На душе хорошо, шёл к этой встрече долгих десять лет, с 2013 года. А последний год чуть ли не каждый день думал и по-своему молился, чтоб эта встреча состоялась!
Вверху что-то по-птичьи запело. Закинул голову, а там небо, знойное, раскалённое летнее папкино небо, небо тех, кто посвятил себя ему в авиации… А в голове опять зазвучали слова:
Батя, вот и свиделись, батя!
Извини, что так поздно – жаль, что раньше не смог…
Батя, вот и свиделись батя!
А в ответ только ветер: «Что же, здравствуй, сынок!»
Дорога, снова дорога на Чонгар. Опять вокруг окопы, блиндажи, и рядом война, и где-то там батянька. Теперь уже будем видеться, отец… Всё будет скоро… Надеюсь, что хорошо! И опять сон сморил дорогой. Хорошо спать, когда тебя слегка покачивает на сиденье автобуса и никуда не нужно спешить.
Перед глазами побежали картины воспоминаний о моём городе после обретения Украиной независимости…
1.2. 1994-й год. Дом детства в чужой стране.
Тогда с женой и дочками я приехал домой впервые после развала СССР, как