Однако потом события пошли не совсем по тому сценарию, на который рассчитывали оперативники.
На третий день, а точнее ночь, после того, как на квартире, где проживала Таня, устроили засаду, Льва Ивановича разбудил телефонный звонок. Гуров взял лежащий рядом с кроватью телефон и посмотрел на экран. Звонил напарник, который дежурил в ту ночь.
— Что случилось? — ответил вместо приветствия сыщик.
— Засаду положили, — каким-то глухим, будто отстраненным голосом произнес в трубку Станислав.
Сон как рукой сняло. Лев Иванович тут же сел в кровати.
— Как положили? — переспросил он.
— Вот так. Двое наших готовы, один вроде жив. И хорошо, если выживет.
— Выезжаю, — коротко бросил Гуров.
Стоит ли говорить, что на месте сыщик был уже спустя десять с небольшим минут. Возле подъезда стояли машины полиции и скорой помощи. Рядом с ними приткнулся и автомобиль Стаса, который первым делом выехал сюда.
Лев Иванович поднялся на третий этаж, где обитала любовница Прокопчука. Ему пришлось пропустить медиков, которые вынесли на носилках раненого сотрудника и саму Таню.
— Жить будут? — невольно вырвалось у Гурова.
— Если сразу не померли, то, может, и будут, — мрачно усмехнулся один из санитаров.
Стас был внутри. В съемной квартире царил разгром: бардак, кровавые брызги. Все говорило о том, что здесь были явно не дружеские посиделки. Возле кухонного стола лежала расколотая чайная чашка.
Сыщик нашел Станислава в комнате.
— Пошли выйдем, — бросил он без предисловий.
Известное выражение «На тебе лица нет» подходило сейчас Крячко как нельзя лучше. Когда они вышли на улицу, Стас принялся ходить перед Львом Ивановичем взад-вперед.
— Успокойся, Стас, — сказал ему Гуров. — Рассказывай, что случилось.
Напарник выдохнул.
— Что я тебе рассказал, то и случилось, — начал он. — Танька, пока еще в сознании была, поведала, что сидели они спокойно на кухне, общались. Тут звонок в дверь. Прокопчук заявился. Но не один, а с каким-то приятелем. Танька, как и было оговорено, пустила его, провела на кухню. Опера успели в комнату уйти, ну, и решили сразу брать. А Прокопчук с приятелем возню затеяли. Наши-то — ребята крепкие, но у Прокопчука нож оказался, у его приятеля ствол. Да и сами они не промах. В общем, двое оперов убиты, один тяжело ранен. И Таньке досталось. После того как она мне это рассказала, отключилась. Хахаль ее заехал ей ножиком в бок.
— Кошмар, — покачал головой сыщик.
— Да не то слово.
— Жить-то хоть будут?
— Надеюсь.
— А кто сообщил?
— Соседи, когда выстрелы услышали. И Танька, как только Прокопчук слинял, доползла до телефона — у нее городской есть — и вызвала скорую.
— Прокопчук один слинял?
— Один. Санька успел оружие достать и пристрелить этого гада.
— Известно, кто такой?
— Рожа знакомая, но сейчас не могу вспомнить кто.
— Вот же… — Лев Иванович невольно выругался.
— Это еще очень мягко сказано, — мрачно заметил Станислав. — Чую, мы с тобой, Лева, знатно по башке получим.
— Да и черт с ним! — зло посмотрел на него Гуров. — Первый раз, что ли? Вопрос в том, как так вышло?
— Да что теперь рассуждать? Как, зачем, почему… Все уже случилось. Понятно, что если бы предвидели такое, приняли бы меры.
Сыщик перевел дух. Сейчас он не испытывал ничего, кроме злости и раздражения. Но срываться на Крячко он считал последним делом. Он ведь не виноват в произошедшем. Хотя очень обидно, что ситуация так обернулась. Но друг, вообще-то, прав — всего не предвидишь. Они рассчитывали, что Прокопчук заявится к своей подруге один, но он притащил какого-то приятеля. С ним одним, пусть даже и вооруженным ножом, трое оставленных в засаде сотрудников вполне бы справились.
— Что делать-то теперь будем? — задал вопрос Стас, видя, что Лев Иванович немного успокоился.
— Честно? — Гуров издал нервный смешок. — Не знаю. Сейчас голова как чугунная.
— Не у тебя одного. — Напарник, похоже, тоже немного пришел в себя. — Я так рассчитывал спокойно поспать в ночь дежурства. Надо Прокопчуку еще одну статейку выписать: за нарушение спокойного дежурства сотрудника полиции.
— А что, у нас такая статья в уголовном кодексе появилась? — осведомился сыщик.
— Еще нет. Но я обязательно подам прошение самому министру и выйду с инициативой в думу.
— Ну, вперед и с песней. Может, у тебя и получится.
— Непременно. У меня, кстати, еще пара таких идей есть. Вот я все сразу и толкну, чтобы не бегать по одному разу.
Друзья невольно рассмеялись. Шутки слегка разрядили нервозную и мрачную атмосферу.
— Ладно, Лева, смех смехом, а ситуация у нас, кхм, не самая приятная, — выдал Станислав.
— Согласен полностью, — кивнул Лев Иванович. — Хотя бывало и хуже.
— Не будем сравнивать. Что теперь делать-то будем?
Гуров пожал плечами:
— Известно что. Ловить Прокопчука.
— Ну да, только это и остается. Знать бы только где. Эта Таня была единственным подходящим вариантом. А других его дружков-приятелей мы не знаем. Медик же сам говорил, что у Прокопчука их полно.
— Их, может, и полно, но вряд ли Прокопчук побежит к любому из них. У нас с тобой тоже знакомых масса, но далеко не все, случись чего, согласились бы нам помочь.
— Это да. Значит, надо искать каких-то особо близких дружков. Если они, конечно, есть у такого, как Прокопчук. Кстати, а родня какая-нибудь у него имеется? Родители, братья, сестры?
— Надо проверить, — ответил сыщик. — Если мне память не изменяет, Прокопчук родом из соседней области.
— Сделаем запрос? — предложил Крячко.
— Лучше бы неофициально. Быстрее будет. Жаль, там сейчас начальство сменилось. У прежнего начальника тамошнего главка был зам — мой хороший знакомый, учились вместе. Но как он на пенсию ушел, так и Васю куда-то перевели.
— Полная ротация кадров?
— Да, что-то вроде того. У них там произошла одна неприятная история. Помнишь начальника ГИБДД, который на взятках спалился?
— Припоминаю. Года два или три назад было.
— Вот-вот. А у них тогда момент так совпал неудачно — там еще кого-то поймали, но уже по другой статье. Короче говоря, закончилось это все тем, что дошло аж до министра, и поэтому там решили, так сказать, обновить высший оперсостав.
— Красиво ты их обозвал, — оценил Стас.
— Как получилось, так и обозвал. Нам с тобой еще, кстати, об этом придется доложить. И получить удары по шапке.
— Куда ж деваться с подводной лодки, особенно когда она утонула? — невесело усмехнулся напарник. — Ничего, сильно не побьют. В живых точно останемся.
— Ты — оптимист, Стас.
— Что поделать, приходится им быть. В конце концов, звездюли — дело не смертельное. И поверьте мне, товарищ полковник, нет такого работника, который бы ни разу в жизни