— Иван Андреевич, вам не было надобности убирать Зинаиду. Ни самому к ней с бритвой идти, ни убийцу нанимать. Хлопотно это, да и опасно.
Про себя подумал, что Милютин бы нанял убийцу, действовавшего проще. И не бритвой по горлу, а ножом в бок или топором по голове. А уж бритвой? Фу… Да и где бы городской голова убийцу сыскал? Нет у нас в России контор по найму киллеров. Найми кого — убивец тебя и заложит.
Нет, что-то меня не туда занесло. Фантазирую. Вслух сказал:
— Зачем вам такие сложности? Вы могли бы прекрасно обойтись без мокрухи. (Милютин, если и не понял термина, но виду не показал.) Кто другой, на вашем месте, просто сделал бы круглые глаза и сказал барышне: 'Зинуль, какие деньги? То, что я тебе каждый месяц по двести рублей выплачиваю — это благодеяние с моей стороны. Чту, скажем так, память своего друга. А у Дмитрия Степановича ничего и не было. Пойди, докажи, что не так. Письменно деньги Дмитрия Степановича Красильникова нигде не зафиксированы, а слова — они только слова. Так что, радуйся Зиночка, что тебе двести рублей платят. А будешь хорохориться — и этих денег тебя лишу. Придется тебе в прачки идти, потому что в кухарки тебя никто не возьмет — стряпать не умеешь.
Милютин поморщился. Понимаю, что он слишком честный человек для купца первой гильдии, но…
Не будем рассуждать о том, что таких честных купцов в природе не существует. Разве что, Иван Андреевич, которого сам Горький назвал «белой вороной» среди капиталистов. Но честность купеческая меня нынче мало волнует, потому что вопросы другие имеются.
— Значит, вы решили навести порядок в денежных делах между вами и наследницей вашего компаньона и решили выдать ее долю векселями?
— А мне по-другому и не выдать, — хмыкнул Милютин. — Казна за зерно только треть денег перечислила, в кассе всего ничего — тысяч пятьсот, а мне еще надо с акционерами Рыбинской биржи рассчитаться, а в январе выплачивать акционерам банка. Мне сейчас даже в долг такие деньги не взять. Не найти столько. Нет, — поправился Городской голова, — найти-то найду, если акции заложить, или завод. Так и закладывать — тоже время понадобится. Половина прибыли за нынешний год на рельсы ушла.
— На рельсы? — не понял я.
— А как железную дорогу до Череповца строить без рельсов? — удивленно посмотрел на меня Милютин.
— А разве не казна должна рельсы покупать?
— Казна-то должна, — усмехнулся Иван Андреевич. — Только, если казна начнет покупать — ей эти рельсы миллиона в три обойдутся, а если я сам, как частное лицо заказ сделаю — то в миллион. И сроки, опять-таки. Лучше, если рельсы поставят сразу, когда дорогу проложат. И шпалы надо готовить, чтобы коротышей не подсунули. Просушить, пропитать.
Я вытаращился на нашего городского голову. Что-то я о таком никогда не слышал, чтобы частные лица пытались государственные деньги сэкономить.
— Но деньги-то вам вернут? — поинтересовался я.
— Вернут, разумеется, — ответил Милютин. Правда, не очень уверенно. — Вернут через два года, в рассрочку. Весной — кровь из носу, нужно картографические работы провести, чтобы просеку вырубать.
— А где вы рельсы заказывали? На Урале? — полюбопытствовал я. Читал когда-то, что на Николаевской железной дороге использовались именно уральские рельсы, с заводов Демидова.
— С Урала везти — доставка дорого обойдется. К тому же — напрямую не выйдет, а посредники свой процент норовят хапнуть. В миллион бы точно не уложился. Дешевле в Швеции рельсы брать, да и ближе. И сталь у шведов хорошая. Даст бог — и мы станем делать не хуже. И паровозостроительный завод — ежели, соберемся в Череповце ставить, тоже шведы помогут. Но это потом, как железную дорогу запустим.
Я еще немножко поудивлялся, покивал головой с умным видом, спросил:
— Значит, с Зинаидой вы так и решили — деньги она получит в рассрочку?
— Совершенно верно. Я, для начала, приказал подсчитать — сколько денег Красильникова в моем деле? Приказчики все записи подняли, получилось, что больше трехсот тысяч рублей.
— А когда вы векселя передали?
— Где-то… — призадумался Милютин, — с месяц назад. Зинаида, правда, стала отнекиваться — мол, дядя Ваня, вроде, как и не нужно, а я ответил — ежели, тебе не нужно, так ты тогда и к оплате не предъявляй. Пусть у тебя лежат, а лучше — в банк отдай, или стряпчего себе заведи, чтобы твоими делами занимался. Зато мне спокойнее — с деньгами разобрались, ясность внесли. Выписал векселя на триста тысяч, с рассрочкой в погашении до 91-го года. Зинаида все-таки купеческая дочь, в векселях толк знает. Захочет пораньше получить — получит, только не триста, а поменьше. Еще наличными семь тысяч приказал выдать. Расписку от Зины взяли. Если нужна — прикажу, копию для вас сделают.
— Прикажите, — попросил я.
Семь тысяч рублей наличными, сережки с жемчугом, ридикюль. Что ж, уже хлеб. Вот и конкретика появилась. Авось, что-нибудь из перечня и «засветится».
— Иван Андреевич, а деньги Зинаида не в сумочку сложила?
— Вот тут, Иван Александрович, ничего не могу сказать. У Зины ридикюль с собой был — точно помню. Для векселей ей специальную шкатулочку дали — у нас таких много, а куда она деньги сунула — не знаю. Я, как векселя подписал, из конторы ушел, а наличные приказчик ей выдавал.
Конечно же в сумочку, а куда же еще? Но уточнить нужно. Городовых озадачу — пусть, ко всему прочему, попытаются выяснить — не шел ли по улице мужик с ридикюлем?
— Тогда завтра же приказчику своему прикажите, пусть берет расписку, или копию и идет ко мне на допрос. Лучше прямо с утра.
— Как скажете.
— Иван Андреевич, как вы считаете — отчего преступник векселя не взял? — поинтересовался я. — С одной стороны — эти векселя после себя кровавый след оставили. Но, если подумать — мог он ценные бумаги использовать?
— А вы бы смогли? — поинтересовался Милютин. Вроде и невежливо отвечать вопросом на вопрос, но Иван Андреевич пояснил:
— Я, отчего спрашиваю. Вы, пусть к торговым делам отношение не имеете, но человек вы умный. Стали бы с векселями связываться?
Я призадумался. Теоретически, можно отыскать покупателя, договориться с ним о продаже векселей. Разумеется, не по номинальной стоимости, за половину, а то и за десятую часть. Найти какую-нибудь женщину, выдать ее за Зинаиду Красильникову, чтобы она, на глазах потенциального покупателя сделала передаточную надпись. Индоссамент, кажется? Этот покупатель еще разочек продаст вексель.
Нет, не выйдет. Слишком длинную цепочку придется выстраивать, а при появлении первого же