— Дырявая как дуршлаг, — сказал Иней, скептически оглядев наше укрытие, и ухмыльнулся во весь рот. — Ну, что, померяемся яйцами?
Напряжение схлынуло, и я опустилась на землю, вытянув дрожащие ноги. Сняв драгоценный рюкзак, обхватила его обеими руками, прижав к животу. У нас получилось!
Рони уже достал яйцо, темно-зеленое, цвета лесного мха, и ворковал над ним как голубка:
— Ты вырастешь большим и сильным, — бормотал он, нежно поглаживая скорлупу, — умным и грозным драконом, полетишь высоко-высоко…
— Вряд ли он тебя слышит и тем более понимает, — скептически заметил Иней, расстегивая рюкзак.
— Я читал, что это полезно, — упрямо заявил Рони. — Дракон привыкает к твоему голосу. Связь становится крепче.
К моему удивлению, Иней не стал спорить, а даже наоборот — достал яйцо, ослепительно белое, точно слепленное из снега с горных вершин, и сказал:
— Ну, что, дракон, теперь я твой папа. Мы всем покажем…
Он запнулся, сам не зная, что собрался показывать, а Элай присел на корточки рядом со мной, и в нос ударил знакомый запах.
— Дай руку, — попросил он. — Обработаю раны. Вот говорил же — перчатки надень.
— С ними хуже сцепление с камнями, руки скользили, — посетовала я, пока он наносил на ладони вонючую мазь.
В пылу суматошного бега я почти позабыла о содранной коже, но сейчас боль вернулась — и тут же затихла.
— Полегче? — спросил Элай, заглянув мне в глаза, и я кивнула. — Ты молодец, — похвалил он, — отлично прошла. Парни, — позвал, выпрямляясь, — кому драконьего дерьма?
Иней тут же подставил бок, на котором расплывался багровый синяк. Рони, чуть смущаясь, зачерпнул мазь и, заведя руку за спину, сунул ее в штаны. Видать, приземление со скалы вышло жестким. Туч походил туда-сюда по пещере, хмуро вглядываясь в дырявый потолок, и сказал:
— Лучше подольше тут посидеть, драконы так и шныряют.
— Посидим, — согласился Элай. — Ты как? Взял яйцо?
— Два, — расплылся в щербатой улыбке Туч. — Загоню в дозор, пусть летают. Так-то на сторону выгоднее отдать, но я не хочу. Посадят на цепь, наденут намордник… Драконы созданы для полета, как женщины — для любви.
Сомнительное утверждение, но Тучу простительно — с его горячей влюбленностью в прекрасную Каталину. Я же вспотела как псина, волосы растрепались, еще и мазью несет, аж в глазах щиплет, — совсем не мечта.
Но Элай снова сделал мне предложение. И ведь он всерьез собрался на мне жениться! Королева Вивиана… Я фыркнула. Бедное королевство. Хотя, если собрать мудрых советников… К примеру, Хильду. С ее знаком она видит куда дальше остальных. И профессора Денфорда. Он хоть и зануда, но умный. Или Туч — основательный, спокойный, как и его Каталина. А Рони, как выяснилось, был вхож во дворец и наверняка осведомлен о придворной жизни куда больше меня. Вот из Инея советник так себе: слишком порывистый и склонный к авантюрам. Зато для переворота самое то. Он остался единственный в нашем гнезде, кто не в курсе тайны опального принца, но Элай не торопился раскрывать ему правду.
— Назову тебя Лед, — бормотал Иней, нежно поглаживая белоснежное яйцо. — Или Зимний Вихрь. Коготь Смерти. Хладный убийца…
— Ты что, не в курсе, что у тебя девочка? — невозмутимо спросил Рони. — Посмотри, какой круглый кончик.
Иней растерянно глянул на Рони, затем на яйцо и, помешкав лишь миг, обнял его обеими руками.
— Пусть девочка, — согласился он. — Снежинкой назову. Вылупится настоящая красавица, я знаю.
Я тоже достала яйцо — большое, тяжелое, с едва заметным узором на темно-синей поверхности. Устроив его на коленях, положила ладонь на шершавую поверхность, прислушиваясь к жизни внутри. Опомнившись, отдернула руку, но поздно — мазь уже попала на скорлупу. Попыталась оттереть локтем, а Элай уселся рядом и прислонился спиной к стене.
— Вреда не будет, — успокоил он.
Выдохнув, я виновато погладила яйцо кончиками пальцев.
— Так себе из меня мама дракона, — повинилась я. — Только заполучила — и тут же испачкала.
— Ты, видно, редко бываешь в драконятнике, — усмехнулся Элай. — Там, конечно, заботятся о чистоте, но о стерильности речь не идет.
— Больше грязи — шире морда, — подтвердил Туч.
Он перемотал серо-зеленые яйца какой-то видавшей виды рогожей, укутал их точно младенцев и запаковал назад в рюкзак.
— Решила, как назовешь? — спросил Элай, кивнув на яйцо.
Я мотнула головой.
— Сперва посмотрю, какой он, — ответила, любовно поглаживая темно-синюю поверхность. — Увижу — решу.
— Я думаю, ты будешь отличной мамой, — вкрадчиво добавил Элай. — Для дракона и вообще…
Я закатила глаза. Еще один камень преткновения: Элай не видел ничего страшного в наших возможных детях и готов был становиться отцом хоть сейчас. Я же надеялась, что драконья кровь защитит меня от залета на года два от инициации, как и прочих. Потому что долго я не продержусь.
Я словно стояла на краю пропасти.
Я росла без отца и понимала, как тяжело женщине, оставшейся одной с ребенком. Мама так и не устроила свою жизнь и о мужчинах отзывалась с пренебрежением: обманут, используют, предадут… Потом еще Тириан и инициация, после которой я и думать не хотела о каких-то романах. Но я узнавала Элая все лучше, и мне казалось, что, сделав шаг, я не упаду, а полечу…
Склонив голову к нему на плечо, я устало прикрыла глаза. Мы стартовали ночью, чтобы прийти к скалам на рассвете, и сейчас меня неумолимо клонило в сон.
— Как думаешь, если потом свести моего мальчика с твоей девочкой? — расслышала я свистящий шепот Рони.
— И не мечтай, — отрезал Иней. — Моя девочка никому не даст. Снежинка, не слушай его…
Элай обнял меня, поцеловал в макушку. Я таяла в теплом огне его любви и почти перестала бояться. Может, в глубине души я уже ответила «да»?
* * *
Вив уснула, и Элай сдвинулся так, чтобы ей было удобнее. Взяв узкую ладонь, перепачканную мазью, перевернул. Ссадина небольшая, но есть. Хваленая чешуя защищала не на все сто