— Шей, дура! — рявкнул Тесак. — Хотя стой, дай сперва телефон.
Девушка без вопросов выполнила приказ и принялась дрожащими руками вдевать нитку в иголку.
Станислав Альбертович между тем набрал номер одного из своих подручных. Трубку практически сразу сняли. Отбросив приличия, Тесак сразу перешёл к делу:
— Выясни, кто такой Федька Воробей и как мы перешли ему дорогу, — сказал Тёсарев и зашипел от боли, когда Мария проткнула ему кожу, начиная неумело зашивать рану.
* * *
К воротам бани подъехало такси. Водитель собирался заглушить машину, но заметил три трупа, лежащих у ворот. Испуганно распахнув глаза, он резко крутанул руль и собирался сорваться с места, но дорога была слишком узкой, того и гляди улетишь в кювет. К тому же Волконский уже подскочил к задней двери и дёрнул ручку на себя.
— Владимир! Помни, любые деньги! Главное, разберись со всем! — крикнул он и скрылся в салоне.
— Ага. Разберусь. Обязательно, — улыбнулся я и направился в сторону леса. — А если мне повезло, то уже разобрался.
Такси за моей спиной наконец сумело развернуться и с пробуксовкой рвануло прочь от злополучной бани.
Подходя к лесу, я заметил капли крови, щедро размазанные по примятой траве.
— А я отличный стрелок, — хмыкнул я и перешёл на бег.
Нужно как можно скорее удостовериться в том, что Тесак мёртв. А после… А что же после, Владимир Константинович? У тебя есть план? Так далеко я не заглядывал. Но самое очевидное решение — избавиться от верхушки железнодорожников, и затем связаться с рекрутёром. С его помощью я усажу на трон Воробья.
Да, Федька без моей помощи и дня не протянет, но если он сумеет сыграть роль грозного мафиози, то всё получится. А отказавшиеся подчиняться будут иметь дело со мной. Ладно, об этом позже.
Куда это след пропал? А, вот он. Свернул направо, свалился в овраг, после выбрался на поверхность и побежал прямо…
Я наткнулся на тело Гоба. Точнее, на две его равные части. Гоба рассекли от самой макушки и до задницы. Кровавые нити подтягивали куски плоти друг к другу, чтобы соединить тело гоблина. Но происходило это настолько неспешно, что моему другу потребовались бы часы на восстановление.
— Забавно, вор тот не профан.
Меня рассёк, свалил в туман,
А я был близок, ещё б чуть-чуть
И я бы смог его пырнуть, — прохрипел Гоб и улыбнулся.
Выглядело это жутко, так как две части зеленомордого валялись друг от друга на расстоянии полуметра. Тем не менее обе стороны лица приподняли вверх уголки губ. Не теряя времени, я сложил две половины Гоба и стал ждать, пока они срастутся.
Всё это заняло приличное количество времени. Только через полчаса гоблин смог подняться на ноги. Он почесал за ухом, наклонился из стороны в сторону, хрустнул шеей и, оскалившись, сжал кулак и выставил большой палец.
— Сможешь найти его? — спросил я.
— Тесак сбежал, и запах пропал,
Да и утратил я запал.
Хотелось бы пожрать чуть-чуть,
А может, и принять на грудь, — сообщил мне зелёный.
— Я тебя понял, — усмехнулся я. — Ты отлично поработал, проглот. Сегодня накормлю тебя изысканными блюдами.
Гоб сглотнул проступившую слюну и начал тонуть в тени.
— Стой. Вот твой кинжал, — я бросил клинок гоблину. — Ты собрал трофеи?
— Не обижай зелёного, мой друг,
Я, как и ты, люблю монеты звук,
Когда карман полон деньжат,
То накормить нас каждый рад, — напоследок бросил Гоб, исчезая в тени.
Я в очередной раз порадовался, что мой напарник такой… Жадный, что ли? Или хозяйственный? Короче говоря, он такой же любитель трофеев, как и я.
Ладно. Тесак сбежал. Где его искать, непонятно. Но ясно одно: искать его должен не только я.
Выйдя из леса, я вызвал такси, а чуть позже ехал с ветерком в сторону улицы Волжской, которая была ответвлением Воронежской улицы. Это самое ответвление упиралось в питомник имени Лукашова. Красивое место, утопающее в зелени. Вокруг него находилось более десяти разнообразных ресторанов, которые платили дань воронежской банде.
Пока я ехал в такси, нацепил себе на грудь значок в виде железнодорожного полотна. Его я как-то отобрал у одного хулигана, которому попутно пересчитал все зубы. Спросите, зачем мне значок? Ну как же? Я очень люблю железные дороги! А ещё очень хочу, чтобы воронежцы подключились к моим поискам.
Таксист высадил меня у ресторана с названием «Медовуха для полного брюха!». На вывеске красовался улыбающийся жиртрест в обнимку с бочкой медовухи.
На порожках курили три мужика. Возраст от двадцати пяти до тридцати. Одеты они были в кожаные куртки, серые штаны и ботинки с высоким голенищем.
Сбитые кулаки, карманы топорщатся, явно скрывая кастеты. Физиономии хоть и улыбаются, но выглядят хищно. Да, они тут точно неспроста. Впрочем, как и я.
— Ну чё, пацаны? Походу скоро обзаведёмся новыми владениями, — с довольной физиономией заявил усатый мужик.
— Хренасе. А ты это с чего взял? — спросил его товарищ со сломанным ухом и стряхнул пепел с сигареты.
— Да мне тут один братик по секрету шепнул, — прищурился усатый, — что у железяк крупные проблемы.
— Да ты шо! — насмешливо выпалил ушастый. — Ну, давай, вещай.
— Ага, спасибо, что разрешил, блин, — усмехнулся усатый и шутливо толкнул подельника в плечо. — Короче. Какой-то Федька Воробей сперва порешил Черепа, а сейчас говорят, что и Рыло прихлопнул. Вот такие дела.
Рассказчик цокнул языком, расплываясь в самодовольной улыбке.
От услышанного его подельники впали в шок, да что уж там. Даже я обалдел. Кто успел рассказать о том, что Рыло сдох? Неужели кто-то успел сбежать? Вроде выживших быть не должно. Кроме Тёсарева. Хотя, может, он связался со своими людьми, а они в свою очередь не смогли удержать язык за зубами? Скорее всего, так и есть.
— А чё за Воробей? Серьёзный тип какой-то? — поинтересовался ушастый.
— Да хрен его знает. Вроде щегол малолетний. На крапивинской арене за бабки дрался. Жил впроголодь, особо ничем не выделялся. А потом хренакс! И двух главарей железяк положил. Вот такие дела, пацаны. Лучше на щеглов не наезжать, а то мало ли… — говоря это, усатый заметил, что я стою к нему вплотную и, нахмурившись, повернулся в мою сторону, приправив свой тон быдлячьим тембром. — Те чё надо?
— Да я заглянул привет передать, — ответил я, расплывшись в улыбке.
Взгляд усатого скользнул по мне и упёрся в значок, красующийся на моей груди.
— Слышь. Ты не охренел? Это территория воронежских. Вали в свою промзону, пока мы тебя не переломали! — прорычал он, а