— Клэр, это безумие, — пробормотала Вероника Слоан, зевая. Рыжие волосы были собраны в косу, выбивались пряди. Она шлёпала по скрипящим деревянным ступеням в своих домашних тапках и старом свитере с выцветшим логотипом Blondie. — Я только-только легла…
— Это обязательно? — тихо спросила Джиневра Мор, отставая на пару шагов. Она укуталась в длинную фланелевую рубашку с вышивкой в виде лебедя. Очки соскальзывают с переносицы, в руках — любимый томик «Женщина в белом».
— Абсолютно, — Клэр замерла на последней ступеньке, повернулась и прошептала зловеще, театрально: — Сегодня ты не просто Джиневра. Ты — звено в цепи магической дружбы. Подруги, которым исполнилось семнадцать, должны скрепить свою связь перед луной. Так написано в книге. А значит — так и будет.
Одри, как обычно, молчала. Она просто шла, чуть позади, в объёмном свитере цвета слоновой кости. Под мышкой — мягкая шотландская повязка, привезённая матерью из командировки.
Чердак был уже готов. Всё это устроила Клэр заранее — очевидно, улизнув из столовой сразу после обеда. Четыре подушки лежали на тёплом старом ковре. Между ними — свечи, установленные в подсвечники откуда-то из театрального реквизита. Легко пахло воском и ароматом ванильных саше, которые когда-то вручала мисс Харпер на рождественской ярмарке.
— Та-да! — Клэр раскинула руки, будто бросая серпантин. — Добро пожаловать в наш круг.
— Ты прям как ведьма, — шепнула Джиневра, слегка улыбнувшись.
— Я старалась, — Клэр уселась, подогнув ноги. — Это ведь обряд. Всё должно быть по-настоящему.
В центре круга каждая положила что-то личное. Одри — шёлковый ободок, тонкий, почти невесомый. Джиневра — любимый роман в потёртой обложке. Вероника — серебряный браслет со звёздами, который ей подарила Клэр на семнадцатилетие. Клэр — свой серебряный гребень с инкрустацией камней, фамильная вещь от бабушки.
— Теперь садимся. — Клэр сложила ладони на коленях. — Закрывайте глаза. Я начну — вы повторяйте.
Они послушно замкнули круг. Клэр взяла за руки Одри и Джиневру, и её голос стал мягким, низким, почти колдовским.
— Силой луны, огня и воздуха,
Мы скрепляем эту связь.
Правду храним, ложь отвергаем.
Предательство карается болью.
Сердце к сердцу, навеки.
Второй круг — и девочки повторили. Сначала несмело, потом громче, и вот уже голос Клэр слился с остальными. Запах воска стал насыщеннее.
Когда все повторили, Клэр достала из рукава тонкий перочинный нож.
— Осторожно! — воскликнула Рони.
— Всего царапина. На мизинце, — Клэр аккуратно провела лезвием по пальцу. — Я первая. Теперь вы.
Одри нахмурилась, но протянула руку. Потом — Джиневра, чуть дрожащая. Вероника — последней. Когда кровь выступила тонкой каплей, Клэр приложила палец к пальцу Одри. Та — к Джиневре. Та — к Рони.
Круг замкнулся — не только в словах, но и в крови.
— Теперь вы не просто мои подруги. Вы — моя семья, — сказала Клэр. — Мы связаны. И если кто-то солжёт, или предаст, — духи это почувствуют.
Внезапно сквозняк вырвался из-под досок, свечи дрогнули и погасли одна за другой. Джиневра вздрогнула. Одри обернулась на звук. Вероника нервно сглотнула и посмотрела на Клэр.
И в тот же миг — вспышка. Молния разрезала небо за маленьким круглым окном. За стеклом медленно, красиво пошёл снег.
— Получилось, — выдохнула Клэр. Она не улыбалась. Её голос дрожал.
Никто не засмеялся. Даже Рони. На миг всё было по-настоящему. У каждой внутри всё задрожало.
С тех пор они не возвращались на чердак. Но все трое — Одри, Рони и Джинни — знали, что это место останется в их памяти. И запах воска, и гребень Клэр, и тот снег, впервые упавший в ноябре.
* * *
Джиневра провела пальцем по застёжке. Щёлкнул механизм. Девочки замерли. В комнате повисло напряжение.
— Вы… вы помните ту клятву? — прошептала Джинни, опуская взгляд на розовую обложку. — Как думаете… она нам солгала? А если… если за это она и поплатилась?
Рони, сидевшая на полу, откинула со лба рыжую прядь и вытерла нос рукавом своего рваного свитера. Её голубые глаза вспыхнули азартом — смесь напряжения и испуга.
— Ты думаешь, клятва сработала? — Вероника приподняла бровь, бросая на подругу быстрый, изучающий взгляд. — Это был ритуал для забавы, не настоящая магия.
— Ты это говоришь, а руки всё равно дрожат, — заметила Одри.
Она выхватила дневник из рук Джиневры — резко, но не грубо — и начала листать страницы. Бумага была плотная, чуть жёлтая, с изогнутыми от времени краями. На форзаце — гелевая наклейка с сердечками, выцветший автограф Клэр, и мелкий рисунок балерины. Одри быстро пробежала глазами по строчкам, пока взгляд не остановился.
— Вот, — выдохнула она. — Слушайте.
Она прочитала вслух:
«Он классный. Очень. С ним интересно, он не такой, как эти глупые пловцы из “Пираней”. Но я боюсь, что у нас ничего не получится… Если одна из моих подруг узнает, она меня убьёт.»
Одри подняла глаза. На щеках заиграли алые пятна.
— Я знала, — прошептала она. Голос был хриплым от сдерживаемого раздражения.
— Что ты знала? — Рони прищурилась. Её голос был резким, но не злым — настороженным. Она сверлила Одри взглядом, будто хотела вытащить ответ изнутри.
— Джинни, — Одри резко повернулась к Джиневре, — расскажи, что ты сделала в ту ночь. Не притворяйся. Я видела, как ты ушла вслед за ней.
— Я… — Джиневра отступила на шаг. — Так ты не спала?
— Конечно, нет! — Одри встала. — Я видела, как Клэр выбежала из комнаты. Потом — тебя. Ты пошла за ней. Потом только ты вернулась. А Клэр — нет.
— Я не знаю, куда она делась. Я действительно… — Джинни нервно сжала ладони. Очки съехали на нос. — Я просто хотела узнать, с кем она встречалась. Она была расстроена. Секрет… это всё из-за секрета, который мы не должны были знать.
— Ты узнала, с кем она встречалась? — спросила Рони, наклонившись вперёд.
— Нет, — покачала головой Джинни. — Она ушла в сторону леса. Я ждала. Несколько минут. Потом услышала звук. Как будто машина тронулась по снегу. А дальше — тишина.
— Значит, — прорычала Одри, поднимая дневник, — это одна из нас должна была её “убить”. Она ведь пишет — “если одна из подруг узнает…”
Она ткнула пальцем в страницу, где между строчек были нарисованы губки и мишка с сердцем. Всё это теперь казалось издевкой.
— Я думала, это ты, — добавила она тихо, — потому что слышала, как вы ссорились в ванной.
— Мы не ругались! — воскликнула Джиневра. — Я просто… была в шоке. Я узнала то, чего не должна была знать.
— И что же ты узнала? — вмешалась Вероника, взгляд которой стал почти